А еще она была очень холодной. На черном мраморе граней белоснежный иней сверкал в лучах полуденного солнца. Теппик по глупости дотронулся до него пальцем и сразу отдернул руку — лоскуток кожи прилип к ледяной поверхности.
— Ну и холодная!
— Она уже накапливает энергию, о дуновение реки, — пояснил Птаклюсп, активно потея. — Иными словами — пограничный эффект.
— Я заметил, что ты остановил работы над погребальными покоями, — произнес Диос.
— Люди… температура… пограничные эффекты… слишком рискованно, — пробормотал Птаклюсп.
Теппик переводил взгляд с одного на другого.
— В чем дело? — спросил он. — Есть проблемы?
— M-м, — промычал Птаклюсп.
— Вы немного опережаете график. Блестящая работа, — признал Теппик. — Ты вложил в эту постройку столько труда…
— M-м. Да. Столько.
Кругом было тихо, если не считать отдаленных голосов перекликающихся работников да тихого свиста ветра, рассекаемого острыми каменными гранями.
— Как только установим вершину, все будет в порядке, — наконец выдавил из себя строитель пирамид. — Когда она засветится — никаких проблем.
Он ткнул пальцем в навершие из сплава золота с серебром. Лежащий на козлах камень был на удивление небольшим — примерно фут или около того в диаметре.
— Хотим поставить завтра, — сказал Птаклюсп. — Надеюсь, ваше величество, вы почтите церемонию своим присутствием? — Не в силах скрыть волнение, он судорожно мял полы своей одежды. — Будут напитки, — запинаясь пообещал он. — И серебряный мастерок, который вы сможете взять на память. Все будут кричать ура и бросать шапки в воздух.
— Безусловно, — вмешался Диос. — Это большая честь.
— Для нас тоже, ваше величество, — заявил Птаклюсп с самым, что ни на есть верноподданным видом.
— Я и имел в виду тебя, — ответил жрец, поворачиваясь к широкому берегу, лежащему между основанием пирамиды и рекой, в два ряда уставленному изваяниями и стелами, которые отражали деяния царя Теппицимона[19].
— Да, еще, вот это — убрать, — добавил он, указав пальцем.
Птаклюсп взглянул на него с видом оскорбленной добродетели.
— Вот эту статую, — пояснил Диос.
— Ах эту… Понимаете, мы подумали, что, когда вы увидите ее на месте, при правильном освещении… Это Шляп, Бог Нежданных…
— Убрать, — повторил Диос.
— Вы, как всегда, правы, ваше преподобие, — униженно сказал Птаклюсп.
В данный момент судьба Шляпа мало его волновала, но вкупе с прочими проблемами архитектору уже начинало казаться, что изваяние буквально преследует его.
