— Неужели? Устроить что-нибудь во время заката?
— Изволите шутить, ваше величество? Закаты случаются сами. Ха-ха.
— Ха-ха, — эхом отозвался Теппик.
— Вся хитрость в восходе, — поделился Диос, хрустнув пальцами.
* * *
Рассыпающиеся в пыль свитки Узла утверждают, что огромный солнечный апельсин каждый вечер пожирает небесная богиня Чо, оставляя маленький кусочек, чтобы к следующему утру вырастить новое солнце. И Диос знал, что это так.
«Книга Ямы» гласит, что солнце — это Око Йея, который каждый день пытается разглядеть с небесных высот обрезки ногтей с пальцев своих ног[13]. И Диос знал, что это так.
Участники тайных обрядов Дымящегося Неркала полагают, что на самом деле солнце — это круглое отверстие в водовороте синей мыльной пены богини Неш, за которым открывается истинный бушующий мир, а звезды — это дырочки, через которые льется дождь. Диос знал, что и это — правда.
Народное же предание рассказывает, что солнце есть огненный шар, который каждый день совершает оборот вокруг мира, а сам мир несет на своей спине через безбрежную пустоту огромная черепаха. И Диос знал, что и это так, хотя данная версия вызывала у него некоторое беспокойство.
А еще Диос знал, что Верховное Божество — это Сеть, хотя и Фон тоже Верховное Божество, как и Хает, Веет, Бин, Сот, Ио, Дек и Птуи; что миром мертвых правят Синкопи, Силур, Кото-рыбоглавый Бог, и Орексиз-Нупт.
Диос занимал максимально высокий пост в жреческой иерархии национальной религии, которая, бродя и пенясь, разрасталась на протяжении семи тысяч лет и никогда попусту не бросалась богами, если они могли пригодиться. Ему было известно, что великое множество на первый взгляд противоречивых вещей — истинны. Допустить, что это не так, значило признать, что вера и обряды ничего не стоят, а если они ничего не стоят, то и само существование мира утрачивает смысл. Как следствие подобного образа мыслей жрецы Джеля допускали правильность столь огромного числа разнородных идей и представлений, что квантовая механика, познакомившись с ними, тут же подняла бы лапки и сдала оружие.
Стук посоха гулко разносился под каменными сводами. Верховный жрец, прихрамывая, одиноко брел в темноте по безлюдным переходам, пока не вышел к маленькой пристани. Отвязав лодку, Диос не без труда забрался в нее, вставил весла в уключины и, оттолкнувшись, пустился в плавание по темным бурным водам Джеля.
Руки и ноги у него окоченели. Глупо, как глупо. Надо было сделать это раньше.
