На протяжении тысячелетий архитектурная мода менялась. Пирамиды поновее были сложены из более гладких плит, с более острыми гранями, попадались и довольно приземистые, облицованные слюдой. Однако даже самые отвесные из них, непроизвольно размышлял Теппик, не превышали единицы по любой домолазательной шкале, хотя некоторые стеллы и храмы, сгрудившиеся у подножия пирамид, как буксиры, окружившие дредноуты вечности, заслуживали внимания.
Дредноуты вечности, подумал он, они плывут, тяжело рассекая туманы Времени, и их единственные пассажиры всегда путешествуют первым классом…
На небо высыпали первые звезды. Теппик поднял голову. Возможно, подумал он, где-то там есть жизнь. Где-то там, на этих звездах. Ведь если правда, что вселенные миллиардами теснятся одна за другой, отделенные друг от друга лишь мгновением мысли, значит, люди должны быть повсюду…
«Но где бы они ни были, как бы ни старались, какие бы сверхъестественные усилия ни прилагали, им наверняка не удалось стать такими потрясающе глупыми, как мы. В этом смысле мы потрудились на славу. Вначале нам было дано лишь зернышко глупости, но за многие тысячи лет мы взрастили громадное древо».
Теппик обернулся к Диосу, чувствуя, что должен хоть как-то искупить нанесенный жрецу моральный ущерб.
— Ты тоже ощущаешь исходящее от них дуновение столетий? — спросил он по возможности непринужденным тоном.
— Простите, ваше величество?
— Я о пирамидах, Диос. Они такие древние…
— Правда? — удивился Диос, устремляя неопределенный взгляд на другую сторону реки. — Да, наверное, вы правы.
— Хочешь одну для себя?
— Пирамиду? У меня уже есть, ваше величество. Один из ваших предшественников снизошел до того, чтобы позаботиться обо мне.
— Должно быть, это великая честь, — сказал Теппик.
Диос благодарно кивнул. Парадные покои вечности обычно бронировались только для особ царской крови.
— Конечно, она очень маленькая. Невысокая. Но по моим скромным запросам этого вполне достаточно.
— Да? — зевнул Теппик. — Ну и прекрасно. А теперь, если не возражаешь, я пойду отдохну. Такой длинный день.
Диос поклонился, сложившись пополам, как на шарнирах. Теппик обратил внимание, что у Диоса было по меньшей мере с полсотни тщательно отточенных поклонов, передающих тончайшие смысловые оттенки. Этот был похож на номер три: «Ваш покорный слуга».
— И такой хороший, осмелюсь добавить, ваше величество.
Теппик не сразу нашелся, что ответить.
— Думаешь?
— Облака на заре играли всеми красками радуги.
