– Симона! – разнеслось над Ареной.
Одна из девушек вздрогнула и сделала короткий шаг вперед. Страшилище ощерилось, показывая клыки, взмахнуло когтистой лапой и отшвырнуло под ноги претендентке кровоточащий комок мяса и шерсти.
Несчастная всхлипнула и бросилась на песок рядом с любимцем, запричитала, неумело пытаясь что-то сделать, то гладила бедное животное, то сбивчиво шептала над ним… все было бесполезно. Постепенно краска сходила со щек претендентки, будто бы это ее, а не невзрачную дворняжку разорвали хищные когти. Запрокинув голову, жертва с мольбой смотрела на равнодушных зрителей, испуганное лицо превратилось в маску страдания, жизнь уходила из тела. Медленно. Неотвратимо.
В ужасе Кассандра отвернулась и взглянула туда, где на трибунах расположился Рорк. Сидевший справа от него Амон казался таким же безучастным, как все.
«Ты выдержишь».
«Амон…»
«Ты выдержишь!»
Вдруг в ее руку кто-то вцепился. Ниида обернулась и встретилась глазами с совершенно белой Натэль.
– Я не умею лечить… – одними губами прошептала суккуб. – Боги…
Вилора, стоявшая следующей, напряженно смотрела прямо перед собой и кусала губы. Остальные девушки выглядели такими же испуганными и сосредоточенными. Они все знали, на что идут, и были готовы к смерти. Все… кроме одной.
«Она не умеет лечить!»
Кэсс не осмеливалась просить, но знала, что демон ее слышит. В голове раздалось свирепое рычание.
«Тебя не хватит на двоих!»
«У нее нет шанса!»
«Не смей! Я ПРИКАЗЫВАЮ!»
«А я не подчиняюсь!» И упрямица снова обрушила между собой и хозяином глухую стену отчуждения, почти физически ощущая, как бьется об нее Зверь и как преграда рушится под его яростью. Она боялась смотреть в его сторону и только еще крепче сжала пальцы Нат.
– Не отпускай мою руку, поняла? – прошептала одними губами.
– Спятила? – зашипела Вилора, догадавшись, что задумала подруга. – У тебя не останется сил на себя!
– Я ее не брошу, – отрезала та.
– Дура. – И вампирша шагнула вперед, так как глашатай уже произнес ее имя.
Девушке понадобилось не больше пары секунд, чтобы отвратительная рваная рана на гладком теле ее питона исчезла. Однако невооруженным взглядом было видно, что после коротких мгновений целительства несчастная шатается, словно пьяная. Серое чудище глухо зарычало, но не двинулось с места, давая обессилевшей претендентке возможность уйти.
Когда очередь дошла до суккуба, в живых на арене, помимо Вилоры и Кэсс, остались только трое. Две совершенно обессилевшие лежали на песке. И только одна – маленькая хрупкая азиатка – сидела, привалившись к полосатому боку исцеленного тигра, и что-то шептала.
