Ревнивый рык Амона улучшил Кэсс настроение. Ее губы дрогнули в улыбке, и лицо левхойта просветлело.
– Страшновато немного. И солнце припекает, – ответила девушка.
– Все будет хорошо. – Гриян нехотя отнял руку и пошел дальше, одаривая каждую претендентку то словом, то взглядом, то просто кивком. Вот расцвела обычно угрюмая Натэль, когда ее расцеловали в обе щеки, вот…
«Не смей ему такое позволять!»
«Знаешь что…» – Девушка закусила губу, стараясь успокоиться.
Сволочь бездушная! Он еще тогда разглядывал эту вампиршу… память споткнулась о воспоминание разговора про доверие, и ревность схлынула сама собой.
«Все равно убью».
Рабыня поежилась, когда хозяин шепнул: «Мне нравится то, что ты называешь нежностью… Попробуй».
От ответа ее избавил раскатистый голос глашатая, нарушивший торжественную тишину, висящую над Поприщем:
– Только способность безбоязненно отнимать и дарить жизнь тогда, когда это необходимо, есть признак наивысшей силы духа. Сегодня мы увидим, кто из вас действительно наделен властью над собой и своими чувствами.
– Сколько пафоса… – фыркнула Нат, стоявшая слева от Кэсс.
Ниида промолчала и мысленно сжалась, предчувствуя беду. Настоящую беду, а не какие-то мелкие неприятности. Предчувствие не подвело. Стальная решетка со скрипом поползла вверх, выпуская на арену полдюжины огромных человекообразных существ – звериные глаза на серых безгубых и безносых лицах, длинные руки с огромными узловатыми ладонями, широкие мощные плечи… Рядом с этими серыми морщинистыми гигантами даже Амон выглядел бы более чем скромно. Страшилища безо всякого интереса смотрели на сгрудившихся в центре Поприща девушек. Те же взирали на них с ужасом. Неужели придется биться? Но даже самому низкорослому ни одна из претенденток не допрыгнет и до груди!
Однако настоящий высасывающий душу трепет скользнул в сердце, когда на арену выволокли клетку с беспокойно мечущимися животными. Теми самыми, которых месяц назад приручили девушки. Звери жалобно визжали, хрипели и блеяли, чувствуя незнакомый запах странных существ. А те в свою очередь рычали и щерились, как разозленные хищники.
Над ареной пронесся судорожный вздох девяти испуганных рабынь.
– Каждая из вас связана с прирученным животным. Умрет оно – погибнет и хозяйка, – произнес все тот же торжественно-равнодушный голос. – Не допустите собственной смерти!
Едва смолкли слова глашатая, как одно из чудищ шагнуло к клетке и ловко вытащило за холку пятнистого щенка. Пушистый комочек трепетал в когтистой лапище.
