Старушка виновато и как-то по-девичьи застенчиво вздохнула.
– Выйди, – коротко приказала она.
Тряпица всколыхнулась, и в теплый свет очага шагнул Безымянный. Совсем еще юный нескладный подросток. Тир вздрогнул и схватился за меч. Мальчишка побледнел, но не отпрянул в ужасе, как полагалось бы.
– Я не трону тебя, Мать, – безразлично сказал Амон. – Но этому созданию здесь делать нечего.
– Не смей! – воскликнула гриянка и, с неожиданной прытью метнувшись в сторону, заслонила питомца.
Квардинг смерил старуху тяжелым взглядом, однако она бестрепетно накрыла его пальцы, уже стиснувшие рукоять меча, сухонькой морщинистой ладонью и сказала с мольбой:
– Я имею право…
– Нет. Ты – гриянка. И неприкосновенна, потому что не подвластна безумию, а он, – Амон кивнул на ребенка, – умрет.
– Киттон, подойди, – негромко сказала хозяйка скилы.
Мальчик опасливо, держась стены, приблизился к своей заступнице и встал рядом.
– Ты дала ему имя? – глухо прорычал Тирэн. – Безымянным нельзя давать имена! Это предательство, которое непростительно для Старейшей.
– Он сам дал его себе, – сурово оборвала сотника гриянка, словно считавшая препирания со спутником квардинга ниже своего достоинства. – Киттон не подвержен безумию имянаречения. Я прошу пощадить ребенка.
– Он не ребенок, – оскалился Тир.
Старуха не удостоила его взглядом. Она смотрела только на Амона.
Тот в свою очередь изучал Безымянного, скрестив на груди руки. Подросток поежился под взглядом звериных глаз и инстинктивно отступил.
– И ты веришь ему? – спросил демон у гриянки.
– Я не убийца, – вдруг прошептал мальчик. – Я никого не обижал.
Амон кинул вопросительный взгляд на своего сотника. Тот не спешил убирать меч, но в глазах тоже промелькнула растерянность. Связная речь, очеловеченные (гораздо более очеловеченные, чем у остальных Безымянных) черты, отзвук эмоций в голосе.
– Умеешь говорить? – спросил Тирэн, опуская оружие.
– Он пришел ко мне месяц назад, – подала голос старуха. – Постучался, попросил еды. Он не собирался оставаться, но я настояла. Киттона в стае приговорили к смерти, потому что он не умеет впадать в боевое безумие, способен говорить и… очень отличается от соплеменников. Его черты понемногу приходят в норму – посмотрите в глаза. Они больше не красные, и кожа не землисто-серая.
– Неужели и вспышек жестокости тоже нет? – нахмурился Амон.
– Нет.
Обескураженный Тир взглянул на друга и медленно убрал меч в ножны. С подобным явлением демоны столкнулись впервые. За все годы охоты на Безымянных их уничтожение не подлежало сомнению.
