Довелось как‑то по весне Андрею с батькой, — старым казаком Еремеем, — возвращаться с Сенного базара на подводе. Вечерело. В ивняке, протянувшемся вдоль Карасуна, насвистывали какие‑то птицы.
— Бать, гляди, чья‑то бричка сломалась, — приподнялся с козлов Андрей.
— О, та то же Панасюк Микола с дочькой Танькой, — попыхивая люлькой, ответил старый казак. У Андрея екнуло сердце.
— Шо, Микола, сломал подводу, — Еремей натянул вожжи. — Тп–р-р–р, родные.
— Та, сська сломалась, хай ей грец…
— Ну давай подывымось, шо там оно стряслось, Андрей, сынку, слазь. Пыдсобымо сусиду.
Через полчаса скрученная толстой проволокой ось была поставлена на место.
— Еремей, а почему бы нам не спрыснуть это Дело, — довольный быстрой починкой старый казак полез под облучок. — Гарна горилка… — он Достал штоф с мутной жидкостью. — Ганька, иди на подводу к Андрею, а мы тут с сусидом побалакаем, щоб дорога была веселей.
Хлопец сел рядом с Ганей на коротком облучке, ненароком касаясь ее бедер и плеч. Какая‑то горячая волна вспыхивала в груди Андрея и стрелой вздымалась к голове, наполняя ее нестерпимым жаром. С напускным безразличием дивчина лузгала семечки и смотрела перед собой. Необъятная сфера неба с горящими звездами покрывала землю. Терпкий запах полыни дурманил голову. Кричали ночные птицы. С передней подводы раздавалось пение друзей–соседей:
Славна в предкив казаками,
Славилась вона и нами,
Та теперь уже збрела.
Там родився я на воле —
Батько мий був кощовым.
— Ганя, тебе не холодно? — Андрей накинул на плечи девушки свой кожух. Ему хотелось сказать ей что‑то ласковое, нежное, но мысли путались в голове и он без надобности подстегивал лошадей. Когда подводы подъехали к станице, веселые от хмельного и вконец охрипшие от песен казаки, нетвердой походкой подошли к бричке, на которой ехали Андрей и Ганя.
— Я так думаю, Еремей, что завтра сваты придут в мою хату, — заплетающимся языком проговорил Микола.
— Ну вы такое скажете, тату, — зарделась девушка.
Сваты в самом деле постучали в резные ставни Миколиного дома и через неделю в станице гуляла шумная свадьба. Молодые были счастливы; они неотрывно смотрели друг на друга и вся свадебная суета для них, как бы, не существовала.
Шли дни, недели. Андрей и Ганя, казалось были будто созданы друг для друга. Спокойный уравновешенный Андрей и веселая неугомонная Ганя, вдвоем создали то счастливое семейное гнездышко, где любые неприятности и огорчения разбивались о их светлую и неугасаемую любовь.
