— Мы в курсе, — говорю я.
— Ну так вот, отец. У них там поле для гольфа на девять лунок, драйвинг-рейндж, лужайки для отработки удара. И отец мой в клубе состоит. Хочет позаниматься в спортзале и меня с собой зовет. Ну я с ним. И вот он мне говорит, — тут Марк вытягивает из-под стола ногу и демонстрирует нам свой массивный черный ботинок. — Нельзя, грит, в выходной обуви на беговую дорожку. Тебе, грит, нужны кроссовки, спортивная такая обувь, если не в курсе! Ну я ему говорю, что английский еще понимаю, и еще лучше, чем он идиш. А он мне: Ah shaynem dank dir in pupik. Поставил на место, короче.
— Главное, главное расскажи, — напоминает Лорен.
— Ну вот, сидит он в раздевалке, пыхтит, носок натягивает, что в этом возрасте — уже упражнение. Так быстро не натянешь. Сижу, жду и тут вижу такое, что чуть в обморок не падаю. Рядом с ним сидит старикан с номером на руке, а номер на три цифры меньше, чем у моего отца. Ну знаешь, если по порядку считать.
— Какой номер? — недоумевает Дэбби.
— Татуировка с номером. У того старика был такой же лагерный номер, цифра в цифру, только у моего отца он кончался на восемь, а у старика — на пять. И вся-то разница. Представь, между ними только двое прошло. Я уставился на этого старика. Никогда его раньше не встречал. Говорю ему: «Извините, пожалуйста…» А он: «Ты из Хабада? Отстань. Я уже купил свечи.» Я ему: «Да нет, я тут к отцу приехал.» Отца спрашиваю: «Вы знакомы? Давайте я вас познакомлю, если нет.» Тут они уставились друг на друга, ну, честно, на несколько минут. Конкретно на несколько минут. При всем уважении к отцу, такая картина маслом: сидят два бежевых моржа, на каждом по одному носку. Осматривают друг друга с ног до головы, медленно так. Потом мой отец говорит: «Ну да, видел я тут его.» Старикан в ответ: «И я видел.» «Вы оба прошли концлагерь», — говорю я им: «Смотрите, номера!» Смотрят на номера. «Они одинаковые», — говорю. Протягивают руки, сличают татуировки, уже посеревшие. «Одинаковые!» — говорю. К отцу поворачиваюсь: «Ну ты видишь? Одинаковые, только его номер немного меньше. Посмотри, сравни.» Ну они смотрят, сравнивают.
У Марка от возбуждения глаза чуть из орбит не лезут.
— Нет, ну ты представь, встречаются на другом конце света два старика, оба пережили такое, что сказать страшно, оба заработали пенсию, которой хватает на домик в Кармел-Лейк и на гольф сколько хочешь. Я говорю отцу: «Он прошел прямо перед тобой, смотри, его номер кончается на пять. А твой на восемь.» Тот старик смотрит на номера, мой отец смотрит… И тут мой говорит: «А это значит, что он вечно лезет вперед. И здесь тоже все время норовит без очереди, я просто жаловаться не хотел.» «Ну и отвали!», говорит тот, другой. И все. Продолжают сидеть, носки натягивать.
