– Слышишь? – одними губами проговорил он. Между нами сиял компас. Я кивнул.
– Столько лет… Столько лет… Я виноват… Я поторопился… Простите… Его кровь… Докторишка… ничего лучше никогда…
Говорил Балиар. Дребезжащего, испуганного голоса старика сложно было не опознать. Только теперь в нем воцарилось жуткое безумие. Лихорадочное, голодное, чуждое.
– Знания Девятки ничто… перед… перед вами… эта сила…
– О чем он? – тихо-тихо прошептал я.
– Не знаю. Он говорил почти то же самое, когда я приползал сюда, – почти беззвучно ответил Фарри. – Только чуть громче. Тихо!
Лицо моего друга застыло, словно кто-то схватил его за ногу. Голос чуть приблизился.
– Они не поймут. Они захотят изменить… Не должны видеть сейчас… Сейчас… Не готовы!
Слова терялись, превращаясь в бубнение, но от тех обрывков, что мне удавалось выделить из бормотания Балиара, на голове шевелились от ужаса волосы. Когда Балиар стал… таким?
– Не время! Не время! – заорал вдруг далекий шаман и страшно захихикал, словно извиняясь. – Да-да, я понимаю. Понимаю… Много льда. Много холода. Да-да-да. Все получится! Ваша воля закон для меня. Мы… Обязательно… Да-да… Почему вы не взяли меня? Почему?
Мы смотрели с Фарри друг на друга, глаза в глаза, и понимали, что наши беды на «Звездочке» лишь преумножились этим морозным днем.
– Он сделает то, что… Он сотворит… – слышалось в темноте. – Время настанет!
Наступила пауза. Несколько минут Балиар молчал, слушая невидимого собеседника.
– Он жив… опасен… – вдруг проскрипел он, и я едва не воскликнул от неожиданности. Мне показалось, будто старик говорит прямо подо мною. Что, если я смогу видеть сквозь сталь, то перед моим носом окажется плешь сумасшедшего шамана. – Мы должны уехать! Да… Я поспешил, но мы должны… Я знаю. Их осталось немного. Тварь южных колдунов убила почти всех. Но они еще живы, я знаю.
Пауза.
– Я не мог терпеть, как вы не понимаете? Вы должны были взять меня, меня! Я должен был… Но не волнуйтесь! Не волнуйтесь! Я все сделаю! Теперь я готов! Он уже наверху! Скоро все будет кончено!
Ответом безумцу раздался стук.
– Да?! – В тоне Балиара проявились сварливость и гнев. Он боялся, я чувствовал страх ан Вонка, и шаман мечтал отомстить за свою слабость. Сорваться на ком-то, кто не посмеет ему ответить.
– Все готово.
Я узнал Шестерню. Уродливого боцмана, повелителя третьей палубы. Почему-то он представился мне жалко сгорбившимся перед дверью в каюту шамана. Подобострастие, затаенный восторг и звериная преданность перемешались в душе калеки.
