– Что же мешает самим жить?
– Если тебя не покупают, ты можешь быть свободен, конечно. Но если ты сам не продаешься, то орден этого так не оставит. Он же вложил в тебя кучу времени и денег. Ты его не спрашивал, но он уже вложил. И теперь ему нужна прибыль. А если твой хозяин был убит, то страдает репутация ордена, и оступившимся это с рук не сходит. По нашу голову не один меч заточен, ребенок. Пираты – это не выбор сердца, а всего лишь попытка выжить.
– У вас на лице не написано, что вы Неприкасаемые.
– Каждый из нас несет на себе метку, ребенок. Орден метит своих бойцов, и за отступниками следуют корабли Ловчих.
– Метку?!
– Интересно, ребенок, когда Темный и Светлый боги раздавали людям мозги – ты где был? Прятался под юбкой у мамочки и ждал, когда тебе протянут теплую титьку, а не ум? – ощерился Буран.
– При чем тут мои мозги? – закипел я.
Неприкасаемый посмотрел на меня, покачал головой:
– Прости. Заносит иногда. Братство Ледяной Цитадели вовсю торгует своими грязными механизмами, способными уловить магию. Эдакий приборчик, мигающий, если поблизости окажется кто-то с меткой. Каждый Неприкасаемый получает такой знак, когда проходит обучение.
Я застыл, вспомнив прошлую жизнь и Кассин-Онг. Не так ли нашли Одноглазого? Тот молодой незнакомец, пришедший к нам в деревню. Тот, кого так испугался беглый пират. И что, он был Неприкасаемым?!
– А может метку ставить кто-то еще? Не только ваши магистры?
Буран хмыкнул:
– Были бы монеты, а что за них купить – найдется. Хотя это очень дорогое удовольствие. Но ставят, ставят. Слышал я, что некоторые капитаны так своих моряков помечают.
– А чем отличается такая метка от меток Неприкасаемых?
Воин неуверенно нахмурился.
– У тебя вопросы ну совсем необычные, я, признаюсь, начинаю теряться в них. Откуда мне знать такие вещи?
– То есть ты тоже под юбкой у мамочки прятался, когда мозги выдавали, – проворчал я.
Буран опешил, просиял изумленно:
– Из тебя выйдет толк, ребенок. Воин, конечно, ты никудышный, но языкастый. Я прощаю тебя.
Он поднялся на ноги, подошел к Торосу, бережно похлопал его по плечу.
– Пойду я.
– Карл? – дернулся в бреду Торос.
– Шаркунарл, – фыркнул Буран. – Какая же ты все-таки зануда, брат.
Неприкасаемый ушел, оставив меня с ранеными, а я погрузился в работу. В голове крутилась идея меток, сводя обрывки мыслей друг с другом. Видимо, Одноглазый был с меткой. Знал ли он о ней? И кто ее поставил? Черный капитан?
Старый моряк занервничал, когда узнал о странном парне с прибором Цитадели. Значит, знал. Не окажется ли, что Радагу давно уже известно, где мы сейчас? Может, он с конца зимы идет по нашему следу и с каждым днем все ближе?
