– Не так уж у меня и много свободного времени. Я лифтером устроился. Сутки дежурить, двое – дома. Всё же на людях веселей.
Отец покосился на Сергея горделиво, мол, и он человек занятый и выполняет немаловажное дело.
Лицо сына просветлело, глаза потеплели, но расхваливать отца он не стал, а только сдержанно сказал:
– Правильно, нас так просто на свалку не спишут, – и присев на край кровати, погрузился в раздумья.
Николай Афанасьевич постучал по полу пальцем, и из-под раскладушки тотчас же выползла черепаха. Он пододвинул ей блюдечко с водой и, когда она напилась, поднял ее к себе на колени и стал гладить, хотя вряд ли черепаха ощущала ласку сквозь костяной панцирь. Скорей всего выражение заботы и нежности было необходимо самому попечителю.
– Умная черепашка. Нет, суп из тебя мы варить не будем, – рассуждал он сам с собой. – Таких, как ты – днём с огнём не сыщешь.
– Послушай, отец, мне нужна твоя помощь, – обратился сын к нему. – Дело тонкое, требует секретности.
Николай Афанасьевич оживился, глаза загорелись жаждой действия, он был готов на многое; конечно, его рано списали в категорию нетрудоспособных людей. Главное – доверять ему, а он согласен на всё, и Сергей в него поверил, предложив ему сыграть маленькую роль в довольно сложном деле.
* * *
На следующий день неузнаваемо прифранченный родитель появился в универмаге «Ромашка». Он щеголял в потёртых джинсах, несколько раз подвёрнутых снизу, по типу манжетов. Сверху его облачала слегка широковатая в плечах, но яркая рубаха, волосы были аккуратно зачёсаны назад и набриолинены. Сизый нос прикрывали зеркальные очки, в которых отражалось всё, что угодно, кроме собственной души. Выглядел он довольно броско и не столько потому, что был так одет, а потому, что что-то не вязалось между его собственной внешностью и тем одеянием, в котором он щеголял. Однако окружающая публика не принадлежала к числу тонких психологов, чтобы анализировать это несоответствие, а относилась к числу любопытных, способных только выделять необычное в толпе и восклицать: – Ах, какой оригинал! Есть в нем нечто… – и на этом восклицании ограничиваться. Поэтому никто не заподозрил в Николае Афанасьевиче агента какой-нибудь иностранной разведки или бизнесмена с Гавайских островов. Да, именно таким оригиналом, претендующим на экстравагантные вещи, и появился он в отделе «мужские сорочки».
Сначала он с достоинством прошёлся мимо стеклянной витрины, где были выставлены имеющиеся в продаже образцы, и остался ими недоволен, затем долго и упорно осматривал товар, разложенный на полках по размерам, и тоже не выразил восхищения. После этого небрежной походкой он приблизился к прилавку с надписью «выдача покупок» и дерзко бросил в лицо молодому человеку в синем халате: –
