Кинотеатр был один, и как только появлялся новый фильм, надо было его отсмотреть – и не один раз. «Кавказская пленница», «Операция Ы…», «Фантомас». Все киногероини – молодые девушки – сразу становились кумирами. Им хотелось подражать, мы делали такие же прически, как у них, и мечтали о таких же нарядах и о такой же жизни. Но я никогда не думала, что смогу стать артисткой, даже не знала, где на них учатся.
Моя мама работала завучем в нашей школе, и я на переменке шла в учительскую, подходила к ней с протянутой ладонью, чтоб она мне позолотила ручку. И она, не считая, доставала горсть монет. Я их делила: это – на артиста, это – на вафли, а это – на заколку.
Я ходила за творогом на рынок – брала деньги, банку для сметаны. Творог продавали в бумаге, полиэтиленовых пакетов не было. Все магазины в этом районе были на горе. И можно было подняться по дороге и точно так же спуститься. Но кто же в детстве будет ходить легкими путями? Я перепрыгивала через железобетонный желоб, бежала наверх, покупала трехлитровый бидон молока – я его для себя брала, и бежала обратно – надо скорей, очень же много дел! И однажды я стала перепрыгивать через этот железобетон, нога соскользнула, и я шмякнулась. Все три литра молока были на мне, коленки разбила в хлам, все кончилось ревом. А молоко я очень любила и в детстве выпила, наверно, норму, которую человек выпивает за всю жизнь.
А вот музыку я не любила, но ходила в музыкальную школу. Мама хотела, чтобы я стала учительницей музыки. Как я хотела, чтобы музыкальная школа сгорела! Я шла на занятия и с горы смотрела: неужели она не сгорела? Музыкой положено заниматься каждый день. Когда мама была дома, она слушала меня через стенку: «Ирина, музыкой позанималась?» – «Щас…» Минуты две я что-нибудь играла, потом бежала на кухню, открывала холодильник и из бидона выпивала пол-литра молока, потом опять занималась музыкой две минуты. За все занятие я могла выпить три литра, это была моя основная еда.
В музыкальную школу можно было идти по улице, а можно – через кладбище. Там уже не хоронили, но это было настоящее кладбище с могилами, с крестами, памятниками. Фантазия у детей работает как следует. А поскольку зимой темнеет рано, идешь на занятия к 4–5 часам, уже почти темно, и кажется, что на тебя из-за каждого угла кто-то смотрит. Сжав зубы от напряжения, потому что страшно, я вихрем добегала до дому, закрывала калитку, дверь и долго не могла отдышаться. Так было жутко!
