Губы Милдред слегка приоткрылись, глаза сузились.
— Знаешь, что сделал Джон? Я думаю, это было и смело тоже. Мы только-только закончили этот очаг; тогда нас здесь было совсем немного. Кто-то захотел поджечь его с помощью зажигалки. Но Джон сказал, погодите; и отправился аж к Голландскому Озеру. Тогда с горением все обстояло гораздо хуже, чем сейчас. И вот он принес обратно такую старую, сухую подожженную палку. На самом деле, ему пришлось несколько раз переносить огонь с палки на палку, пока он добрался. И от того огня, — она кивнула в сторону одного из молодых людей, который как раз ворошил дрова сломанной ручкой от веника, — он зажег наш. — Второй ждал с деревянным чурбаном наготове. — Я думаю, это было очень смело. А ты?
Чурбан полетел. Искры сыпанули сквозь жаровню, взлетев выше уровня нижних ветвей.
— Эй, Милли!
Искры вихрились, а ему стало интересно, почему это все беседуют так громко, если столь многие спят.
— Милли! Гляди, чего я нашла.
Теперь на ней была синяя рабочая рубашка, не застегнутая. В одной руке она держала гармонику, в другой — блокнот на пружинках.
— Что это? — отозвалась Милли.
Проходя мимо очага, девушка махнула блокнотом, взмётывая искры; те взвились вокруг огненным колесом и опали.
— Он принадлежит кому-нибудь из здешних? Там подпалины есть. На обложке.
Сгорбившись, она села с блокнотом между ними, сосредоточенно хмуря лицо.
— Это чьи-то записи.
Картон в углу расслоился черными хлопьями. Половина задней обложки была покрыта пятнами от близкого жара.
— Что там написано? — спросила Милли.
Девушка пожала плечами. Она плотно уперлась в него плечом и бедром с одного бока; он подвинулся на скамье, освобождая для нее место, подумал о том, чтобы вернуться на прежнюю позицию, но вместо этого подобрал газету и раскрыл ее — лезвия оставили прореху с одной стороны — на второй странице.
— Кто вырвал первые листы? — Спросила Милли.
— Я его таким нашла.
— Но вот же, клочки бумаги остались на пружинках.
— Каллиграфический у него почерк.
— Ты можешь разобрать, что он пишет?
— Не при этом свете. Я прочла немного в парке, возле фонаря. Давай поближе к огню.
Газетный лист, на который он уставился, подрагивал отраженным светом, текст с обратной стороны тоже был виден. Ему удалось разобрать только заголовок, набранный готическим шрифтом:
БЕЛЛОНА ТАЙМС
А чуть ниже:
Роджер Калкинс,
Редактор и Издатель.
Он закрыл газету.
Девушка ушла к очагу.
Он встал, оставив газету на скамейке, и перешагнул один за другим три спальных мешка и свернутое в рулон одеяло.
