Они вышли из зоны слышимости.
— Ты голоден?
— Нет.
Она на самом деле была симпатичной.
— Ну, в общем, если голоден — давай, отойдем-ка сюда — мы начинаем готовить завтрак, как только рассветет. Это уже довольно скоро.
— Ты что, не спала всю ночь? — спросил он.
— Спала. Просто, когда ложишься спать на закате, просыпаешься довольно рано.
— Знаю.
— Мы здесь много работаем... — она сунула руки в задние карманы; ее джинсы с коротко оборванными штанинами были подняты высоко на бедра, — … в течение дня. Не рассиживаем просто так. У Джона запущено несколько десятков проектов. Довольно сложно заснуть, когда вокруг стучат молотками, строят и все такое. — Она улыбнулась.
— Я уже давно проснулся; но ничуть не устал. Когда устаю, меня ничто не может разбудить.
Он посмотрел вниз, на ее ноги.
Во время движения падающие на них отблески сходились, скрещивались друг с другом.
— О, мы совсем не против, если ты и в самом деле хочешь спать. Мы никого не хотим заставлять. Но у нас должна быть какая-то постоянная модель, ты же понимаешь.
— Да, я понимаю. — Он все постукивал газетой по бедру. Теперь поднял ее.
— Зачем ты ходишь с этой орхидеей? — спросила она. — Конечно, учитывая, в каком состоянии находится город, это не лишено смысла. И мы правда терпимы к самым разным образам жизни. Но...
— Мне ее подарили. — Он отвернулся и раскрыл газету.
УГРОЖАЕТ СЕРЬЕЗНАЯ
Он дал таблоиду развернуться до конца.
НЕХВАТКА ВОДЫ
На месте даты было напечатано Вторник, 12 февраля 1995 года.
— Это что, мать его, такое?
На ее лице проявилась обеспокоенность.
— Ну, у нас здесь не так уж много людей, которые умеют поддерживать все на плаву. И мы все думаем, что со дня на день вода станет серьезной проблемой. Ты даже не представляешь, сколько ее истратили, когда пытались тушить пожары.
— Я про 1995-й.
— А-а. Это просто Калкинс. — На закусочном столике стоял ящик с консервами. — Мне кажется, одно только то, что у нас есть газета — поразительно. — Она села на скамейку и выжидающе посмотрела на него. — А с датами — это у него такая маленькая шутка.
— А-а. — Он сел рядом с ней. — У вас тут есть палатки? Что-нибудь для укрытия? — все еще думая: 1995?
— Ну, мы всё больше под открытым небом, — она осматривалась вокруг, а он пытался ощутить город по ту сторону укрытого листвой и освещенного огнем костра грота. — Само собой, Тэк — он обещал Джону какие-то простые чертежи. На будки. Джон хочет, чтобы Тэк возглавил весь проект. Он думает, так для него будет лучше. Знаешь, Тэк такой странный. Ему почему-то кажется, что мы его не примем. По крайней мере, я думаю, что ему так кажется. У него очень, такое, устойчивое мнение о себе как об одиночке. Он хочет дать нам чертежи — он инженер, как ты знаешь — и позволить нам воплотить их в жизнь. Но ценность этого не просто в постройке — или развалюхе — которая появится в результате. Это должна быть творческая, сокровенная для строителя вещь. Как ты думаешь?
