– Где моя дочь? – кротко спросил я.
– Миледи Хельга во внутреннем дворе. Она с лучниками смотрит фильм про командора сэра Джеймса Бонда.
Мне резко стало плохо с сердцем.
– А до этого мы все смотрели «Бар «Дикий койот», – без малейшей жалости добил он.
Я пошатнулся, всем весом оседая на его плечо.
– И ещё. Леди Мелисса…
Я вскинул голову, мгновенно возвращаясь в сознание.
– Леди Мелисса вызвала священника. После того удара молнией она сочла, что нуждается в совете духовного лица.
Мне не оставалось ничего, кроме бессильных ругательств, марш-броска к себе в комнату, быстрого переодевания и второго раунда уже на площадке с лучниками, сидящими гурьбой перед маленьким нетбуком, на экране которого отплясывали три красотки в мокрых футболках.
– Что за дьявольщину вы здесь смотрите, парни? – прорычал я, с трудом удерживаясь от того, чтобы просто не зарубить чудо японской техники рыцарским мечом.
– Про любовь, – меланхолично вздохнули сразу трое лучников.
– Какая, к чертям, любовь?! Это адские картинки и сатанинское искушение! Любого, кто хоть пять минут смотрел на это ужасающее непотребство, проклянёт Святая Церковь!
Воины небрежно пожали плечами. Действительно, кого я тут хотел напугать адскими муками, епитимьями, отлучением или обвинением в отступлении от канонов истинной веры? Да у нас в замке каждый второй еретик, а я сам – так даже первый. Ладно, зайдём с другого боку…
– Где моя дочь? – нажал я.
– Миледи Хельга на конюшне, Седрик учит её надевать седло…
– Что?!!
– Ну, в смысле седлать, – так же рассеянно отмахнулись парни, не сводя глаз с блондинки на мониторе.
– Кого седлать?!
– Да кого угодно! Что вы докопались, лорд Белхорст?! Сейчас самое интересное, она будет петь его песню…
В иной момент негодяев бы выдрали плетьми и погнали со службы, но сегодня уступить пришлось мне. Нельзя наказывать одних за проступки других, а истинный виновник всего произошедшего даже не моя беспечная девочка, а тот, кто позволил ей протащить в Средневековье запрещённые вещи. И Эд мне за всё это ответит…
– Седрик! Хельга! – громко прокричал я, заходя на конюшню. Трое лошадей в ближайших денниках тут же повернули морды, сообщая, что Седрика здесь нет, а вот…
– Па-а, я тут!
Действительно, моя малышка нашлась через минуту в стойле Центуриона, который, выпучив глаза, осиплым голосом пытался объяснить ей, что не стоит с такой силой затягивать подпругу.
– Ещё чуть-чуть?
– Ещё чуть-чуть, и я сдохну, – честно предупредил мой боевой конь. – Мне говорить трудно, не то что бегать. Ты, вообще, хоть когда-нибудь, хоть кого-нибудь седлала?
