— Вы хотели бы там побывать? — спросил он.
Я пожал плечами, но правда заключалась именно в этом: да, я представлял себя в стенах моего старого дома. В игровой комнате. Представлял, как достаю.
— Ваш меч?
Я кивнул.
— Я боюсь, что там в доме теперь опасно. Вам действительно очень туда надо? Разве что глянете. Садитесь, а то такой холод, что нос наружу не высунешь.
У меня не было причин отказываться, тем более что откуда-то из глубины экипажа он извлек шапку и накидку.
Чуть погодя мы подъехали к дому, но он выглядел совсем не так, как я представлял. Все было хуже и намного. Казалось, что сверху по дому кто-то стукнул исполинским кулаком, проломив строение от крыши и до самого фундамента и оставив огромную, рваную дыру. Это был не просто разрушенный дом. Само представление о нем было разрушено.
Сквозь разбитые окна мы увидели прихожую, а через разбитые полы — коридор тремя этажами выше, и все это — почерневшее от сажи. Я видел знакомую мебель, закопченную и обугленную, и на одной из стен — обгоревшие портреты.
— Сожалею, но внутри действительно очень опасно, мастер Хэйтем, — сказал Берч.
Минуту спустя он усадил меня обратно в карету, дважды стукнул в потолок тростью, и мы уехали.
— Тем не менее, — сказал мистер Берч, — я вчера взял на себя смелость добыть ваш меч, — с этими словами он вытащил из-под своего сиденья коробку. Она тоже была вся в саже, но когда он поднял коробку на колени и снял крышку, внутри все так же лежал и поблескивал меч, как в тот день, когда мне его подарил отец.
— Благодарю вас, мистер Берч, — только и смог я выговорить, когда он закрыл коробку и поставил ее между нами на сиденье.
— Это прекрасный меч, Хэйтем. Я не сомневаюсь, что вы будете хранить его, как зеницу ока.
— Конечно, сэр.
— Вот интересно, когда он вкусит первой крови?
— Не знаю, сэр.
Последовала пауза. Мистер Берч поставил трость между колен.
— В ночь нападения вы убили человека, — сказал он и отвернулся в окно. Мы ехали мимо домов, которые едва виднелись сквозь дымку морозного воздуха. Было еще очень рано. На улицах тишина.
— Каково это было, Хэйтем?
— Я защищал мать, — ответил я.
— Это был единственный выход, — кивнул он, — вы поступили правильно. Это не подлежит сомнению. Но единственность выхода в данном случае не меняет того факта, что убийство человека не пустяк. Для кого бы то ни было. И для вашего отца. И для меня. И тем более для мальчика такого нежного возраста.
— Я не испытывал ужаса, когда действовал. Я просто действовал.
