— Что-то мне это напоминает, — сказал я Лёке Ж.
— Все мы — куклы в театре. Кто-то играет, а кто-то дергает за ниточки… — изрекла она.
— И где ты вычитала этот афоризм? — спросил я, ожидая услышать цитату из первоисточника.
— Этот афоризм я сама придумала! — гордо сказала Лёка Ж. и показала язык.
Неподалеку от театра мы обнаружили гидрохронометр, который, как выяснилось из таблички перед ним, изобретен доминиканским монахом Джованни Эмбриако, за что монах получил какую-то награду на Парижской выставке 1867 года. Гидрохронометр представлял собой четыре циферблата в деревянной башенке со стеклянными стенами, которая возвышалась на поросших вьюном камнях над мини-бассейном. Вода подавалась по трубе внутрь башенки и поочередно заполняла две миски, установленные на массивном витом штативе.
— Часы и вправду работают от воды? — восхитилась Лёка Ж. — Сева, ты понимаешь, он же изобрел вечный двигатель!
— Молодец, — вяло согласился я.
— «Молодец…» — передразнила меня Лёка Ж. — Вот ты что изобрел, например?
— Тебя, — честно ответил я.
— Меня? — вознегодовала Лёка Ж. — Это, знаешь, большой вопрос, кто кого изобрел…
— Ты меня изобрести не могла — я старше, — возразил я.
— Тогда почему я дергаю тебя за ниточки? — язвительно спросила Лёка Ж.
— Потому что я тебе это позволяю, — объяснил я.
— Нет. Потому что я твой кукловод! — открыла мне тайну Лёка Ж. — Смирись с этим, и я тебя прощу.
Конечно, любая Галатея мнит себя человеком. Но Пигмалионом — это уже наглость. Я крепко взял Лёку Ж. за руку и поволок ее за собой. Она пыталась вырваться и вопрошала: «Куда? Куда?»
Я отвечал ей выдержками из текста путеводителя, посвященного холму Пинчо, на котором мы находились. Таким образом Лёка Ж. узнала, что Пинчо не входит в число семи главных холмов Вечного города, хотя и был обнесен стеной Аврелиана. Когда-то здесь были разбиты обширные сады Лукулла, за которые местность даже называли иногда «холмом садов». По соседству с Лукуллом, который славился обильными пиршествами, жила известная распутница Мессалина и римский патриций Пинчо. От имени последнего холм и получил свое нынешнее имя.
— Отпусти меня! — кричала Лёка Ж., все еще пытаясь освободиться.
В ответ я рассказал о парке на холме Пинчо, планировка которого сделана Джузеппе Валадьером. Это наиболее крупный парк Рима. Окружность его составляет не менее шести километров. Он примыкает к парку виллы Боргезе, созданному кардиналом Шипионе Боргезе в конце XVII века. Изюминкой парка является девятимефовый египетский обелиск, известный как Пинчано, или обелиск Антиноя, или обелиск Адриана — привезен императором Адрианом из Египта в память о своем юном любовнике, утонувшем при загадочных обстоятельствах в водах Нила во время египетского путешествия императора в 130 году.
