Внизу проглядывала полустершаяся подпись: «Николай Гоголь».
Лёку Ж. почему-то очень заинтересовало, что это за экспонат. Я предположил, что это копия письма Гоголя.
— Ага, написанного в 1902 году и посвященного собственной памяти! — язвительно заметила Лёка Ж. и обратилась к официанту, стоявшему поблизости, потребовав ответить, «уот из зис».
Официант склонился над подносом и ответил: «зис из леттэр фром Гогол», то есть письмо Гоголя.
— Импосибл! — возразила Лёка Ж. и сообщила, что Гоголь умер в 1852 году.
Официант снова посмотрел на поднос, внимательно изучил дату и предположил, что после смерти Гоголя кто-то скопировал его письмо.
Но Лёка Ж. не унималась. Она возмущенно сказала по-английски, что никакое это не «леттэр», на самом деле это аж «сри леттэрс», написанные в разное время!
Официант, выслушав Лёку Ж. с вежливым вниманием, поинтересовался, не хочет ли синьорина кофе.
— Но! — ответила синьорина и, гордо подняв голову, подалась на выход.
Дальнейший путь привел нас на пьяцца ди-Спанья, площадь Испании, где Лёка Ж. с удовольствием плюхнулась на ступеньки Испанской лестницы перед фонтаном в виде лодочки.
— Ну что там пишет твой путеводитель про эту ванну? — вяло спросила она.
— Скорее уж это лодка, — заметил я.
— Ладно, лодка, — флегматично согласилась Лёка Ж. — И что она тут символизирует?
Я открыл путеводитель и прочитал Лёке Ж., что фонтан «Баркачча» — «Лодочка» — по заказу папы Урбана VIII, покровителя семьи Бернини, построен Бернини-старшим в 1627–1629 годах. Существует легенда, что эта лодка была занесена на Испанскую площадь наводнением 1598 года. Фонтан украшен изображением пчел, украшающих герб семьи Барберини. Далее сообщалось, что 18 мая 2009 года фонтан «Баркачча» был атакован роем пчел. Утром около 40 тысяч насекомых расположились на фонтане и провели на нем весь день. Лишь на закате дня специалисты сняли насекомых и перевезли их за город.
— Чем им так понравилась эта лодочка? — спросила Лёка Ж. с недоумением.
Продолжить увлекательную беседу нам помешал смуглый тип гастарбайтерской наружности с охапками некрупных красных роз, как будто сорванных с уличной клумбы.
— Вот бюдифул гёрл! — начал он, обратившись к Лёке Ж.
— Ай ноу, — мрачно констатировала она.
— Фром уот кантри ю ар? — не отставал он.
— Раша, — сообщила Лёка Ж. — А в чем, собственно…
— Бюдифул-бюдифул гёрл раша! Прэзэнт! — и с этими словами тип протянул Лёке Ж. букет роз.
Она растаяла, заулыбалась, поднесла букет к лицу и стала вдыхать розовый аромат.
