Тем временем Ллойд Джордж, на протяжении трех лет обладавший абсолютной властью, подобно Черчиллю, пустился в турецкую авантюру и попытался оказать помощь греческим общинам новой Турции Кемаля Ататюрка. Ллойду Джорджу нравились малые агрессивные народы, к которым он причислял греков, и он намеревался применить британскую силу для защиты греческих поселений. Черчиллю впервые хотелось устраниться и не поддерживать позицию, столь безнадежную. Они поссорились, хотя их отношения и без того были сложными: всей этой истории предшествовал ирландский кризис и коррупционный скандал, который был целиком на совести Ллойда Джорджа, и тогда он не нашел у Черчилля сочувствия. В итоге, после кризиса Чанаккале, Ллойд Джордж был вынужден пойти на уступки, что послужило фактической причиной развала коалиционного правительства. Недовольство консерваторов сложившимся положением, при котором они обеспечивали парламентское большинство, а ключевые позиции доставались сторонникам Ллойда Джорджа, достигло предела. 19 октября 1922 года, на встрече в Карлтон Клаб, Стэнли Болдуин, новичок в большой политике, выступил с обвинительной речью в адрес Ллойда Джорджа, он ставил ему в вину и раскол Либеральной партии, и вероятный раскол тори. Тори проголосовали за выход из коалиции, Ллойд Джордж ушел в отставку, Бонар Лоу сформировал консервативное правительство, и затем, в ноябре того же года, были объявлены всеобщие выборы. На протяжении избирательной кампании Черчилль страдал от острых болей (и это отчетливо видно на фотографиях), он был срочно госпитализирован и прооперирован: «Не успев моргнуть глазом, я оказался без места, без кресла, без партии и без аппендицита».
Итак, спустя семь лет после Дарданелл, Черчилль вновь был отправлен в отставку. Это больше походило на игру «Змеи и лестницы», он вновь скатился вниз по «хвосту змеи», чтобы затем вскарабкаться вверх по «лестнице», уже в третий раз в своей жизни. На сей раз это было нелегко, он уже разменял пятый десяток. Так или иначе либеральные ортодоксы, побежденные, но жаждущие реванша сторонники Асквита и Ллойда Джорджа, лейбористы и консерваторы ему не доверяли и его ненавидели. У них были свои счеты. Сегодня, почти век спустя, глядя назад, мы обнаруживаем картину поразительно пеструю и во многом замечательную. Но в 1922 году все это выглядело иначе и внушало тревогу. Черчилль, во что бы то ни стало, решил вернуться в Палату общин. Иначе он не смог бы осуществить свои планы. В Палате же, убедительный и красноречивый оратор, он мог абсолютно все. Но Данди оказался безнадежен: он стал четвертым на выборах в 1922 году. В декабре 1923-го он баллотировался от Западного Лестера как либерал-фритрейдер, но проиграл лейбористу. Он вновь принял участие в дополнительных выборах в марте 1924-го от Вестминстера. Это было знаменитое место вольнодумцев, заняв его в конце XVIII века, Чарльз Джеймс Фокс, не без помощи герцогини Девонширской, обрушился на Корону. У Черчилля не было знакомых герцогинь, разве что Консуэлло, богатая американка, которая в свое время вышла замуж за его кузена, девятого герцога Мальборо, и питала слабость к «кузену Уинстону», в конечном счете она была изгнана и вышла за француза. Однако у него появился новый поклонник, Брендон Брэкен, загадочный канадец, явившийся ниоткуда (иные даже считали его незаконнорожденным сыном Черчилля), миллионер, обратившийся в могущественного бизнес-журналиста и ставший затем владельцем
