Три ранения и контузию получил отец на Великой Отечественной войне. Все три ранения и контузия произошли с ним во время Великого поста, в промежутке между 29 марта и 13 апреля (в 1942, в 1943 и в 1944 годах). Перед всеми тремя ранениями, по его рассказам, ему снился белый голубь. Каждый раз этого голубя кто-то расстреливал в небе.
Суеверным отец не был - это точно. Но во сны, в пророчества, в силу проклятий и в чёрный сглаз ему поверить пришлось: «Совпадений случалось слишком много», - пояснял и, немного смущаясь, оправдывался он.
Родом отец мой из Запорожской области Украины, из курортного портового города Бердянск. «Приехал вот на Север, чтобы помочь матери дом построить. Приехал на четыре месяца, а живу уже сорок лет», - посмеивался он. Понравился ему таёжный край. Особенно понравились люди - простотой и бескорыстием. Маму мою здесь встретил.
Года за два до моего рождения случилась с отцом одна странная, потрясшая его до глубины души, история. Случай этот из тех, которые напоминают человеку, сколь близок Бог...
В десятке километров от Базы Кылтово в конце пятидесятых годов была ещё жива деревенька Выльордым. Отец охотился недалеко от неё. «Был конец февраля, - вспоминал он. -Только-только утихомирились морозы и успокоились метели. Погожим деньком... Помню, вёдро было, ясненько так... Сделал я круголя - дугу этак вёрст на восемь недалеко от Выльор-дыма. На широких лыжах, с псом - Жук у меня был - прошли мы дюжа удачно. Тогда конечно, дичи поболе было, веселей охотка-то была. За полдня я настрелял четырёх куропаток, одну тетёрку и ещё, помню, досадно промахнулся по лисе. Совсем ведь рядом рыжая выскочила, а я что-то засуетился... В общем, не для меня оказался воротник. Промазал».
А денёк был сказочный - мягкий, солнечный. Отцу тайга казалась просто красивым праздничным парком. Разве что музыка не играет.
Но зимнее ненастье случается ещё неожиданней, чем налетающая летняя гроза. За один час лёгкий мороз набрал крепость и стал грозным. Побелели стволы ружья. Снег перестал быть пушистым и стал звенеть под лыжей, как стекло. Тяжело ухали прихваченные стужей деревья. Всё говорило - ночь будет лютой.
Отец понимал, что по сделанной им дуге легче выйти на Базу Кылтово. «Черти меня понесли поперёк, - вспоминал отец. - Здравому смыслу вопреки я решил выйти на Выльордым».
Скатываясь с небольшого, поросшего кустарником холма, отец и не подозревал, что это не холм, а берег широкого, заметённого снегом, ручья. И - надо же было такому случиться! -батя вылетел прямо на снежный козырёк, под которым ручей оказался открытым. То ли толстый слой снега не дал ручью замёрзнуть, то ли близкий родник поддерживал его незамерзающей водой. Одна лыжа оказалась просто подмоченной, но вот другой ногой мой родитель провалился в воду чуть ли не до колена.
