— Иди ко мне, — велел он ей, и начни с ног. Применяя все известные ей сексуальные заклинания Дана начала ублажать Огневого. Она вылизывала ему пальцы ног, рук, ноги, руки, живот, спину, попу. Терлась грудью обо все его тело. Он мял и больно кусал ее груди, но она терпела. Он грубо и цинично имел ее то в попу то в рот и когда он кончал, она каждый раз говорила ему 'спасибо'. В конце концов, он велел ей лечь на кровать и сказал, что высечет за то, что она с ним поспорила. Он распял ее на кольцах и отхлестал ремнем по груди, по животу, по промежности, которая влекла его как безумного и делала из него безумца. Он бил со всей силы, Она начала кричать. Ремень выпал из его руки, и он кинулся на ее избитое тело, жестко проводя пальцами по самым чувствительным местам, добрался к ее лону и начал вылизывать и сосать клитор, как раб. Она пыталась столкнуть его с себя, но ее сопротивление только усиливало его возбуждение он начал кусать ее лоно. Она перестала дергаться, и он опять начал вылизывать ее так нежно, так быстро, как можно глубже, он так сильно втягивал ее клитор себе в рот, сосал его, а потом с такой силой выпускал его и так часто, что услышал протяжный птичий крик Даны сразу несколько раз.
Когда в комнату вошли его друзья, он сидел на кровати, а Дана сосала его член, Вся ее попа была красная. Пеньюар был вычищен заклинанием чистоты и надет на Дану.
— Понятно, все это время он ее имел, — насмешливо скривил губы Мартин Шлаков, — ты ее хотя бы покормил?
— Нет, — закусил губу Фортран, — забыл
Делирия вызвала мороженное.
— Мать говорила, что оно питательное, и когда нельзя есть при разных болезнях, то его можно. Значит и при голодовке можно.
— Но, разве я могу… при всех — залепетала Дана.
— Я могу ее покормить. Тем более, — она мне кое-что задолжала. По приказу Фортрана — сухо сказал Мартин Шлаков. — Делирия, если хочешь, можешь остаться со мной.
Делирия замотала головой:
— Я пойду в зал. Приведи рабыню туда. Когда она будет готова к развлеченьям.
Фортран кончил Дане в рот, подождал, пока она все проглотит и оближет, потом грубо бросил ее на кровать, раздвинул ей ноги и начал шептать заклинание на печать-сигнализацию, накладывая его на девственную плеву.
— Умничка, братик, — поцеловала его в губы Вазилия, — только я пожалуй его усилю. И она зашептала заклинание брони.
Потом Вазилия перенесла в зал, где была вечеринка всех кроме рабыни и Мартина Шлакова:
— Встань рабыня, — велел он, — за что тебя наказали?
