. Кроме того, Кромвель, вероятно, разделял интерес в безопасности еще вслед за фиаско Пенраддока. «Единственной целью их введения, — сказал он в речи к лорду Мэйору и муниципалитету Лондона 5 марта 1657 года, — было обеспечение мира для нации».
Но важно такое его добавление: «Единственной целью правления генерал-майоров было также подавление зла и поощрение добродетели, особенно со стороны мировых судей»[246]. Учитывая все вышеперечисленные оговорки, трудно избежать вывода о том, что Кромвель рассматривал генерал-майоров, в первую очередь, как посредников в выполнении религиозной реформации — задание, которое парламент не смог, как он считал, выполнить. Этот вывод объясняет, что задание, данное генерал-майорам, сформировалось, главным образом, в силу эффекта, оказанного на Кромвеля новостями о еще одном заграничном событии, которое принципиально повлияло на его точку зрения в то время: провале «западного проекта».
Как и другие аспекты политики Кромвеля, «западный проект» зародился в Совете протектора. Летом 1654 года редкая запись дебатов раскрывает раскол во мнении Совета о разумности предпринятая главной атаки на испанские владения на Карибах. Джон Ламберт представлял тех, кто возражал против этого по экономическим причинам. Финансирование оккупации только Ирландии и Шотландии было довольно затруднительным, доказывал он: «Вы должны найти больше средств, или еще и «проект Вест-Индия» должен будет провалиться». Но другие оспаривали это предсказаниями того, что расходы уравновесятся уже понесенными убытками по содержанию бездействующего военного флота — они имели, сказал Кромвель, уже «160 кораблей в плавании» и, помимо этого, экспедиция принесет «большую прибыль» от захвата испанских кораблей и серебра и торговлей на Карибах лекарством, краской и сахаром. Однако в пользу «западного проекта» дебаты повернули надежды Кромвеля к тому, что экспедиция принесет больше чем материальную выгоду. «Кажется, провидение ведет нас к этому, — сказал он во время дебатов. — Мы рассматриваем эту попытку, так как считаем, что Бог не оставит нас там, где мы сейчас, а приведет к обсуждению работы, которую мы можем выполнить как в своей стране, так и в мире»[247].
Почти так же, как цели Кромвеля в качестве протектора внутри страны — свобода совести, «реформация нравов», правление одним человеком и парламентом и так далее — были сформированы в основном мнениями, которые сложились у него в сотрудничестве с политическими союзниками в 40-х годах, так и его отношения к «Западному проекту» были многим обязаны идеям, которые, по крайней мере с 40-х годов, он разделял с политическими индепендентами, такими как Сэйе и Селе. Многие из них были вкладчиками кампании на остров Провидения в 30-х годах. На Карибах, в центре испанского влияния в Новом Свете, они надеялись организовать религиозную колонию, которая принесет им выгоду и нанесет удар Испании, Антихристу. К 1641 году эта попытка провалилась, так как испанцы сокрушили крошечную колонию на острове Провидения. Но, как показал Карен Капперман, мечта сохранилась среди кругов политических индепендентов, в которых вращался Кромвель в 40-х годах. Не удивительно, следовательно, что на Кромвеля как на протектора это должно было оказывать влияние. Он написал в октябре 1655 года: «Мы искренне желали бы, чтобы остров Провидения снова был в наших руках». Вывод из опубликованного манифеста, объясняющий «западный проект», не был приукрашен, но выразил одну из его главных целей: воспользоваться «благородной возможностью прославления Бога и расширения границ царства Христа».
