У нас в Беларуси тоже было что посмотреть даже тогда. В начале 1960-х годов Шамякины, Карповы и Ходкевичи, уже не на «Победах», а на «Волгах», как-то отправились на Брестчину. В то время на машинах еще пускали в Беловежскую пущу, и мы там даже ночевали, постоянно опасаясь нападения зубров. Но видели их только в вольере рядом с музеем пущи. Кстати, мой отец всю жизнь дружил с директором Беловежской пущи, а впоследствии заместителем министра лесного хозяйства, Владимиром Романовым, тоже ветераном Великой Отечественной войны.
Осмотрели мы тогда и Брестскую крепость, где еще не создали скульптурный комплекс; и лазили на верх Белой вежи. Но, конечно же, туристических объектов, бережно отреставрированных, культурно обустроенных, как сегодня, тогда еще Беларусь практически не имела: недавно кончилась война, многие здания — в руинах, денег на все не хватало. Хотя вокруг Ленинграда, скажем, дворцы в пригородах — Петергофе, Ломоносове, Павловске — стали восстанавливать после войны, и заняло это несколько десятков лет. Стоило бы помнить, что начинали — сразу после освобождения страны. Это меня всегда поражало: казалось — до того ли?
Приученные к путешествиям, сначала на машинах, мы в отрочестве и юности стали пешими туристами. Например, пешком ходили на Нарочь и обошли озеро вокруг. О маршрутах вокруг Минского моря и говорить нечего. Среди моих коллег-преподавателей были такие завзятые туристки, что однажды две из них за лето пешком дошли до Волгограда!
Существовали пешие походы выходного дня. Отдыхая на курортах, мы никогда не валялись на пляжах среди развязной московской публики, а всегда обходили окрестности или ездили на экскурсии.
Кроме туризма были в советское время и другие виды отдыха. Шамякину нигде так хорошо не работалось и не отдыхалось, как в Терюхе. Он писал всегда только до обеда. А после — поездки на машине в лес по грибы и ягоды, на Сож и в луга, регулярно — в Гомель, Чернигов и Киев. К нам в Терюху очень часто приезжали гости — коллеги-писатели: русские, ехавшие из Ленинграда отдыхать в Одессу и Крым, и украинские — те путешествовали в Прибалтику, в Ленинград и Москву. Особенно часто заезжали именно украинцы — шумные, говорливые, остроумные. Степан Олейник, удивительно похожий на Тараса Бульбу, очень любил нашу семью, приезжал в Терюху с женой и приемной дочерью Олесей именно в гости, а не как-то проездом.
В Терюхе для гостей устраивались рыбалки на Соже и на его старицах с удивительными славянскими названиями — Казара, Качье; походы в тогда достаточно дремучие леса. Шамякины любили «угощать» и экзотикой: возили на одно из озер, где рос, думаю, доледниковый реликт — водяной орех чилим: плоды у него черные, колючие, а вареные вкусом похожи на пищевые каштаны.
