Гусиное перо | страница 14
«Вредительство… — подумал Матвей Фомич. — За мной следят».
Он огляделся по сторонам. Но кроме двух мальчишек, бегущих к речке, не увидел никого. Зато увидел, как солнце за речку садится. Вечер наступал. И решил Матвей Фомич, что утро вечера мудренее. Надо утром к Васяньке ехать.
— Дяденька Васянька — он хитрый… — сказала утром Клариса. — Сразу почует, что к чему.
— Не почует! — отрезал Пантюшкин. — Я в гражданском поеду, как в гости. И на велосипеде.
— Все равно почует… Не роднились — не роднились, и приехал. Надо гостинец взять.
Дальнего родственника Васяньку Пантюшкин встретил, подъезжая к деревне. Он вышел из лесу, припадая на больную ногу, а за спиной нес грязный мешок. Как увидел Пантюшкина на велосипеде, так и завопил на всю дорогу:
— Мотя, ты что ль?! А я гляжу, кошка утресь умывается — к гостям…
Васянька прижался к Матвеевой щеке жесткими усами.
Хотел Пантюшкин сразу про телевизор спросить, да больно уж искренне обрадовался ему Васянька. Разжалобил.
— Садись на багажник, подвезу…
— А я глины наковырял! — радостно хихикнул Васянька, мостясь на багажнике. — Банька облупилась, помазать хочу. Не подсобишь?
Пантюшкин промолчал. Васянька, решив, что молчание — знак согласия, обрадовался:
— Вот и больно тоже… Ты здоровый — тебе раз плюнуть!
Вез Пантюшкин Васяньку по деревне, а тот, завидев кого из деревенских, кричал:
— Свояк приехал — баньку мазать!
Все смотрели с интересом.
— Я бы помог… — неуверенно сказал Матвей Фомич, когда они подрулили к баньке. — Да переодеться вот не во что…
— А это мы щас… — Васянька высыпал глину в деревянное корыто, нырнул в баньку и выволок сатиновые шаровары и линялый пиджак. До того старый и страшный, будто не один сезон его носило огородное пугало. — Штаны, пожалуй, коротковаты будут… Дак не на гулянку идем.
Васянька замесил глину и положил порцию в дырявый таз.
— Хорошо, что вёдро нынче — банька заветрится… Ты мазать-то можешь иль показать?
Васянька зачерпнул в горсть глины, размахнулся и метнул в трещину, где виднелись шершавые рейки. Глина расползлась по стене. Васянька бросил еще несколько горстей и разровнял старой подошвой.
— Видал? — он посмотрел на Пантюшкина и пододвинул таз.
Матвей Фомич неуверенно влепил глину в стену. Несколько тяжелых брызг отлетело в лицо. Он утерся рукавом, противно пахнущим плесенью и махоркой.
— Легше! — прикрикнул Васянька. — Чтоб не комками лепилась, а ложилась ровно!
И пошла работа. Матвей баньку мазал, а Васянька на краю корыта сидел и командовал:
