Звук двигателя замер, издав предсмертный стон, перешедший в визг.
— There, motherfucker![17] — прокричал Стиан.
Он наклонился к телефону, чтобы позвонить председателю и доложить о выполнении задания, но тут сообразил, что тому вряд ли понравится орущий на полную мощность посреди ночи рэп, и выключил музыку.
Стиан слушал телефонные гудки, потому что больше в данный момент он ничего не слышал из-за внезапно наступившей тишины. Отвечай же! И вот опять. Опять это ощущение. Ощущение, что здесь есть кто-то еще. Что кто-то на него смотрит.
Стиан Барелли медленно поднял глаза.
И почувствовал, как от затылка по всему телу начинает разливаться холод, словно он окаменел, словно посмотрел в глаза Медузе. Но это была не она. Это был мужчина в длинном черном кожаном пальто с неестественно широко открытыми глазами и вампирским ртом, из обоих уголков которого текли ручейки крови. А еще казалось, что он парит над поверхностью земли.
— Да? Алло? Стиан? Это ты? Стиан?
Но Стиан не отвечал. Он вскочил, перевернув стул, попятился и прижался спиной к стене, сорвав с гвоздя «мисс декабрь», и она упала на пол.
Он нашел стойку аварийного отключения подъемника. Она торчала изо рта мужчины, висевшего на перекладине одного из сидений.
— Значит, он круг за кругом катался на лыжном подъемнике? — спросил Гуннар Хаген, склонил голову набок и внимательно осмотрел труп, висевший перед ним.
В форме тела было что-то неестественное, как будто восковая статуя таяла и вот-вот должна была растечься по земле.
— Так сказал мальчишка, — ответила Беата Лённ.
Она потопала ногами по снегу и посмотрела на освещенную трассу, на которой ее одетые в белое коллеги почти сливались со снегом.
— Нашли следы? — спросил начальник отдела таким тоном, будто ответ был ему уже известен.
— Множество, — сказала Беата. — Кровавый след тянется на четыреста метров вверх, к верхней точке подъемника, и на четыреста метров вниз, сюда.
— Я имею в виду менее очевидные следы.
— Следы на снегу, ведущие от парковки по тропинке прямо сюда, — ответила Беата. — Рисунок подошв идентичен рисунку на ботинках жертвы.
— Он пришел сюда в ботинках?!
— Да. И пришел один, здесь есть только его следы. На парковке стоит красный «гольф», мы проверяем, кому он принадлежит.
— Никаких следов преступника?
— Что скажешь, Бьёрн? — спросила Беата, повернувшись к Хольму, который шел к ним с рулоном ленты полицейского оцепления в руках.
— Не-а, пока нет, — произнес он запыхавшимся голосом. — Других следов ног нет. Но много следов лыж, понятное дело. Пока никаких видимых отпечатков пальцев, волос или волокон одежды. Может, найдем чего на зубочистке. — Он указал на стойку, торчащую изо рта убитого. — Ну, еще будем надеяться, что патологоанатомы что-нибудь отыщут.
