Серые, усталые лица перед ним выражали апатию, которая на протяжении последних недель становилась все очевиднее. А вчерашняя пресс-конференция, ужасно похожая на капитуляцию и мольбу о любой помощи, не способствовала поднятию боевого духа. Сегодня еще двое ушли на больничный, а ведь эти люди не из тех, кто утирает сопливый нос полотенцем. Кроме того, дело Густо Ханссена перешло из разряда раскрытых в разряд нераскрытых, после того как Олега Фёуке выпустили на свободу, а Крис Редди по прозвищу Адидас отказался от своего признания. Да, был один позитивный момент в деле Веннеслы: убийство полицейского настолько затмило убийство наркомана Густо, что пресса ни слова не написала о том, что последнее опять считается нераскрытым.
Хаген посмотрел на бумагу, лежащую перед ним на кафедре. На ней было написано две строчки. И все. Утренняя летучка в две строчки.
Гуннар Хаген прочистил горло:
— Доброе утро, ребята. Большинству из вас уже известно, что после вчерашней пресс-конференции мы получили несколько сообщений. В общей сложности восемьдесят девять, и многие из них уже проверяются.
Ему не было нужды говорить то, что все уже знали: что после трех месяцев работы они полностью исчерпали идеи и что девяносто пять процентов сообщений были бредом собачьим. По любому делу в полицию звонят обычные психи: алкаши, люди, желающие очернить человека, у которого увели девушку, или соседа, который пропустил свою очередь уборки лестницы, шутники или просто люди, которые хотят получить немного внимания, поговорить с кем-нибудь. Под «многими» он имел в виду четыре. Четыре сообщения. И когда он сказал «проверяются», он врал: они уже были проверены. И привели именно туда, где они сейчас находятся, — в никуда.
— У нас сегодня важный гость, — сказал Хаген и тут же понял, что в его словах присутствующие могли услышать несуществующий сарказм. — Начальник Полицейского управления пришел, чтобы сказать нам несколько слов. Микаэль…
Хаген закрыл бумажную папку, поднял ее и переложил на стол, как будто в ней находилась пачка новых интересных документов по делу, а не один листок формата А4. Он понадеялся, что сгладил впечатление от неудачно произнесенного слова «важный», назвав Бельмана по имени, и кивнул мужчине у двери в конце зала.
Молодой начальник Полицейского управления стоял, прислонившись к стене и сложив на груди руки. Он дождался, когда все повернутся и увидят его, а потом сильным плавным движением оторвался от стены и быстрыми уверенными шагами направился к кафедре. На лице у него играла легкая улыбка, как будто он думал о чем-то веселом, и после того, как Микаэль легко развернулся на каблуках у кафедры, опустил на нее локти, наклонился к сидящим в зале и посмотрел прямо на них, как бы подчеркивая, что собирается говорить без бумажки, Хаген подумал, что после такого выхода ему придется очень постараться, чтобы не разочаровать собравшихся.
