— Ну что ж, тогда пошли… — Ирон на мгновение замешкался — пошли туда Второго Лорда. Мне в последнее время не нравится его поведение. Пусть возьмет десяток рыцарей и принесет мне шлем. С головой владельца внутри.
— Да, справедливейший. Будет выполнено.
— Надеюсь. Иначе твой заместитель получит повышение. Ступай.
Слуга согнулся в низком поклоне и попятился. Лишь когда дверь захлопнулась за ним, он позволил себе повернуться.
* * *
Завершающий этап взросления ознаменовала линька. Старая чешуя облезала кусками, а её место занимала новая, более прочная. Основной цвет остался зеленый, но к нему добавились красные и желтые полосы на боках и крыльях. В общем, вид стал более заметным, да и крылья наконец достигли нужной для полетов величины.
Для первого эксперимента я выбрал ночь. Смотря вниз со своей башни, в очередной раз обозвал себя нехорошим словом. Теперь я мог летать. По идее. Но проверять боязно. Я расправил крылья и покачнулся от налетевшего порыва ветра. Каждое из крыльев достигало пяти метров, позволяя закутаться в них на подобии летучей мыши и складывающиеся сзади наподобие панциря. Их длинны вполне хватало для полета. Не хватало сил нужным мышцам. Да и откуда тем взяться у того кто в жизни не летал?
Оторваться от поверхности не сходя с места не получилось. Тогда я разбежавшись спрыгнул вниз. Планирование шло вполне успешно, пока я не решил помахать крыльями. Пара взмахов хотя и подкинули вверх, но крылья мгновенно свело судорогой и полет превратился в падение. Врезавшись в поверхность и прокатившись десяток метров, я с облегчением понял что жив. Тело украшали многочисленные вмятины, но ничего серьезного. Вообще повышенная живучесть не может не радовать. Горо утверждает что при самых тяжелых ранах тархи даже способны регенерировать. Для доказательства он предложил отрезать один из пальцев и подождать пока отрастет новый. Естественно я ему безоговорочно поверил, и палец остался при мне.
После полета я оказался за пределом стен. Теперь предстояло будить часового и требовать меня впустить. Но когда я достиг ворот, они оказались уже открыты. Часовой ударил себя кулаком по груди, отдав местный эквивалент воинского приветствия. Я ответил тем же и вернулся на башню. Та ночь стоила ещё сотни мелких травм. И доставила много удовольствия моим новым подданным. Большинство из них не спали, наблюдая за бесплатным представлением. Полететь тогда так и не удалось.
Но к концу недели крылья окрепли достаточно и небо перестало быть враждебной средой. Летал я конечно медленно, грузно и недолго, но ведь летал. И это начинало нравиться. Хотя аппетит значительно возрос.
