В здешних степях и лесах Бурнаш чувствует себя, как дома. Имеются у него и помощники – из тех, что служили когда-то под его черным знаменем, а теперь стали «мирными жителями». Может быть, злостных бандитов среди них и не много, но боясь разоблачения, они батьке помогают. А советской власти объективно вредят. В Гражданскую войну в здешних местах каких только атаманов не водилось: белые, черные, красные, зеленые, желто-блакитные. Поди, разберись сейчас с каждым станичником: с кем он был? Бывало не раз – атаманы мобилизацию насильно проводили, да и перебегали частенько казачки из отряда в отряд, ища кто наживы, а кто верной идеи.
Конечно, каждому под стреху не заглянешь: хранит свой обрез мужик или честно разоружился. Но вот если бы удалось ликвидировать Бурнаша и других главарей помельче, то станичники поняли бы, что советская власть пришла навсегда. Вот только пока что батька атаман значительно ловчее оказывается. Яшку выманил одного из города и засаду правильно приготовил. Если б удача была на его стороне – лежали бы уже Мстители с чекистами на пыльной дороге…
Солнце скрылось, но багровое небо еще давало слабый свет, когда отряд въехал в Медянку. На центральной улице пожарище указывало место, где был раньше сельсовет. Всадники спешились, чтобы дать коням отдохнуть.
– Летягин, обойди с ребятами ближайшие хаты, – приказал Данька, – расспросите народ и отыщите активистов. Кто сопротивляется – тащи сюда. А мы тут посмотрим.
– Есть.
Ксанка с Данькой обошли пожарище. Дом сгорел дотла, среди углей торчала одна каменная печь, да валялась гнутая радиоантенна.
– Никого тут быть не может, – сказал Данька, – утром лучше что-нибудь разглядим.
Ксанка при этих словах отвернулась.
– Погоди, не плачь, – положил ей руку на плечо брат, – еще не факт, что он тут был…
– Не факт, мил человек, не факт.
– Ты кто, старик? Что знаешь? – Данька подскочил к невесть откуда взявшемуся станичнику.
– Я вижу, вы люди серьезные, – сказал тот, опираясь на палку. – А мандат есть?
Ксанка протянула бумагу.
– Дедушка, мы нашего товарища ищем. Ты его видел?
– Меня Василием Кузьмичем кличут, – старичок вернул мандат. – Был тут один уполномо ченный.
– Яков Цыганков?
– Во-во, и сам – цыган вылитый. Если б не уполномоченный с мандатом, так бы и подумал.
– Где он?
– А это мне, милок, не ведомо.
– Не шути, дед, – Данька сгреб старика за грудки. – Да я за Яшку всю станицу спалю!
– Кому палить, вон, и так находится… Кабы знал, не посылал бы хлопца на хутор.
