– Лежать, – приказал Яшка, подходя еще ближе.
Лютый с бешенством смотрел то на цыгана, то на дула пистолетов, но ничего не мог поделать. Рубаха на спине промокла кровавыми полосами.
– Всю-ю Россе-ею б я прое-е-еха-ал… – послышались вдруг с улицы пьяные голоса.
Данька прекратил порку и приник к окну. Мимо дома прошли пьяные бурнаши. Тем временем Яшка связал Сидору ноги, а руки примотал к спинке кровати. Сотник даже не ворохнулся.
Серый рассвет поднялся над вчерашним кострищем. Игнат прутиком разворошил потухшие угли и выкатил несколько печеных картошек.
– Батьков казачок, выходит дело, – засланный… Слышь, Игнат, а? – рассуждал один казак.
– Кинь мальцу картошки, – попросил Игнат Савелия, – а то не ровен час – помрет с голоду.
Савелий взял пару еще теплых картофелин и, отперев дверь, вошел в баню. Картошка покатилась по полу.
– Нечистая! – услыхали его вопль снаружи. – Сила нечистая!
За Савелием в баню вбежал казак повыше и приложился лбом в висящий над дверью ушат. Но это – меньшая из бед, которые ходят парами. Одного взгляда было довольно, чтобы понять – дело плохо.
– Игнат! – позвал казак.
– Нечистая! Братцы! – продолжал кричать Савелий уже на улице. – Нечистая тута!
Игнат забежал в предбанник, выскочил и выпалил в воздух из ружья.
– Убег! Убег!!
Караульные тоже стали палить, все кроме Савелия.
– Нечистая, спасайся кто может! – по-прежнему голосил тот.
Игнат побежал к атаману.
– Что случилось?! – кричали встречные бурнаши и тоже, для острастки, палили вверх.
– Убег! Убег! – крикнул Игнат, завидев атамана на крыльце штаба.
Бурнаш дважды выстрелил в упор. Раненый согнулся, припал к земле и все твердил:
– Убег он, убег лазутчик… убег.
– Догнать! – грозно приказал атаман. – Взять живьем!
Все, кто были у штаба, вскочили на коней и мгновенно умчались. Кому ж охота помирать от руки озверевшего от ненависти батьки?
* * *
Мстители перепрыгнули через низкий забор у Сидоровой хаты и прижались к нему спиной. Хлопцы находились на задах центральной улицы станицы.
– К разъезду поскачем, – сказал Данька. – Яшка, стой!
– Я догоню вас, – цыган нырнул за угол и скрылся в противоположной стороне.
Данька и Валерка бросились к опушке.
Пока караульный у коновязи старался рассмот реть, что происходит и почему стрельба, Яшка прошмыгнул за его спиной к лошадям. Не поднимаясь, он прополз под лошадиными животами и разрезал ножом седельные подпруги.
– Красные! – завопил кто-то уже совсем рядом.
– В ружье!
– Убег!
– По коням!
