– Ты почему пост бросил? – строго спросил начальник караула.
– Да не убегут за минуту, – успокоил Пасюк, – я цигарку свернул, а огня нету. Дайте, братцы, прикурить.
– А ну марш на место, кому говорю! – прикрикнул Михайло.
– Что-то ты больно строгий стал, – хмыкнул казак, – не то что давеча, когда тех монахов запустил перед чудотворной иконой помолиться.
– Не молиться, а исповедовать…
– Нет – молиться, чтоб милостыни больше собрать.
– А я говорю, чтоб исповедовать!.. Постой, Пасюк, а ты почем знаешь, что пускал?
– Так они мимо нашего поста уходили, – сказал казак, наклоняясь прикурить. Он затянулся потрес кивающей цигаркой и выпрямился. – Ох, не похвалит тебя за это атаман.
– То есть как мимо тебя уходили? – севшим вдруг голосом спросил Михайло.
– А так. Трое к тебе прошли мимо нас, а после выйти спросились.
– Да ведь я их сам выпускал!.. Отпирай скорей! – крикнул начальник. Он же первым ворвался в распахнутую дверь и бросился искать арестантов по темным углам. – Эй, где вы тут?! Покажись, гады! – Михайло выхватил наган и стал палить куда попало.
Остальные казаки спешно выскочили наружу, а Пасюк запер дверь.
– Пусть пока постреляет, а я к атаману побегу! – сказал старый мудрый казак и кинулся в штаб.
– Вот тебе и сотник! – сказал один караульный и снова оперся о винтовку – до утра сторожить бывшего начальника.
* * *
– Что?! – зарычал атаман, хватаясь за маузер. – Как это утекли?! Да я вас всех в расход… Где Михайло?
– Я его, батька, заместо арестантов посадил, – отрапортовал Пасюк, – он монахов-то пустил.
– Расстрелять сукина сына! – потрясая маузером, Бурнаш выбежал на крыльцо и выпалил в воздух. – В погоню! Догнать заложников! Догнать монахов!
Казаки, которые оказались у штаба, вскочили в седла и, паля для страху в воздух, помчались за околицу. Оставив станицу позади, они скачку замедлили. При свете луны недолго и шею свернуть.
– Что случилось, батька? – выбежал из ха ты Данька, на ходу вдевая рукава черкески. – К расные?
За спиной казачка тенью возник денщик Игнат.
– Заложники удрали, – пояснил атаман и вдруг, как молния, хлестнуло подозрение. – А ты, Гриня, где в сумерках был?
– Да здесь, на крыльце, а потом в хату пошел…
– Не врешь?
– А чего мне врать, батька? Вот те крест! – Данька перекрестился.
– Точно так, батька, тута оне были, – подтвердил вдруг Данькино алиби Игнат. – Я рядом был.
– Ну, хорошо, Гриня, хорошо, ступай спать.
– Может, я в погоню…
– Ступай, ступай, без тебя справятся.
