Да даже простого подглядывания и откровенного наблюдения хватало Диме с головой, чтобы донельзя возбудиться. Вот раньше как? Если встречал идущую навстречу девушку, тут же опускал глаза к полу, иногда украдкой стрелял в спину взглядом. Ну, смущали они его очень! Потому Ирэн, распознавшая в нём недотрогу и девственника (да, да, до сих пор!) умела из него верёвки вить, иногда просто заставляя смотреть на неё, на некоторые части её тела, обнажающиеся вдруг больше обычного, воркуя с ним, топя во флюидах похоти.
Теперь же Дима просто наслаждался! Он смотрел во все глаза на девушек и молодых женщин, зная, что сам движется с такой скоростью (уж этот аспект он не забывал соблюдать), что его просто невозможно уследить взглядом. Он не знал, какова скорость его передвижения, но, видать, не меньше двухсот километров час, а это больше пятидесяти метров в секунду! За «нормальную» секунду времени Дима успевал несколько раз сместиться, так что никто, кто даже целенаправленно попытался бы поймать его движение, не успел бы зацепиться за него взглядом. Только разве что спецтехника с ускоренной съёмкой смогла бы добиться нужного результата. Но таковой в их фирме не было. Шеф в своё время решил не ставить даже простые камеры, которые следили бы за сотрудниками, дабе не сковывать их в их действиях. Всё же результат работы их фирмы зависел от работы команды, а слежка или контроль могли бы результат серьёзно подпортить.
А Дима смотрел, смотрел… На фигуры девушек, на выражение лиц и эмоции, на взгляд, особенно рассматривал девушек в плотных брюках, выгодно подчёркивающих стройные ножки и тугую попу. Ну или в миниюбках, конечно. Он заново изучал женщин. Не на экране компьютера или в глянцевых журналах, а вот так — вживую. Любовался ими. Всматривался в каждую морщинку, рассматривал каждый пальчик. Это приносило Диме просто таки наслаждение! Он восполнял то, чего у него не было долгие годы. Да, у него не было никогда девушки, не было любимой, которой он любовался бы часами. Теперь любимыми стали все, теперь он каждую рассматривал многие минуты — в его, ускоренном, мире. А, насмотревшись, делал вокруг «жертвы» пару кругов — и на цыпочках удалялся в серверную.
С первыми двумя такими «смотринами» Дима чуть не попал впросак. Как был, в тяжёлых зимних ботинках, пошёл за женщиной — и давай вокруг неё толочься. А потом глядь, а она бумаги выронила (падающие бумаги в замедленном мире — очень красивое зрелище), а сама зажала руками уши — и с криком тулится к стене. Дима и сам струхнул, скрылся в серверной от греха подальше. Потом прислушался, что творится в коридоре: на крик девушки выбежали многие. Оказывается, ей показалось, что началось землетрясение. Сильный грохот вокруг, пол затрясся, вот она и решила, что тут, в краю, где ни гор, ни разломов коры Земли, начались природные катаклизмы. Ей дали успокаивающего и проводили на рабочее место. Только потом Дима уразумел, что бегал вокруг женщины в этих самих ботинках, топотал ими. И весь этот грохот и сотрясения, совокупно превратившиеся в грохот, настигли женщину врасплох и как-то сразу. Вот она и подумала, что как минимум землетрясение, а то может и вообще — теракт. После этого Дима стал выползать в коридор в носках и на цыпочках, ступая осторожно и мягко.
