Теперь он засмеялся.
— Кто снимал? — попыталась она опять.
— Знакомый. — Он вытряхнул белый порошок на стеклянный столик. — Кто-то, кто мне задолжал одну услугу.
— Он живет в Осло?
Он выложил целых три дорожки карточкой «Виза».
— Не-а. — Так он говорил, когда врал.
— Зачем ты посылаешь людей в Осло фотографировать мою сестру?
Он покосился на нее:
— Это допрос?
— Я не верю тебе, господин блеф.
Он достал купюру из бумажника, скрутил ее трубочкой:
— Твое дело — верить или не верить.
— Докажи, что это ты попросил кого-то сделать эти фотки, и я больше не буду сомневаться в твоих словах.
Он долго смотрел на нее. Она могла бы закричать, что Майлин пропала, что он должен сказать, что знает, если не хочет, чтобы она донесла на него в полицию. Вместо этого она закрыла глаза и покачала головой, будто сдается.
— У тебя всегда эти планы, Зако. Почему я должна верить, что когда-нибудь из них что-то выйдет?
Он резко встал, взял телефон. Набрал номер и протянул ей:
— Фотографии прислали мне из Осло. Понимаешь? Я говорю как есть.
Лисс отвернулась к окну, закусила губу. «Я знаю его», — повторила она про себя. Зако может зайти очень далеко, чтобы поселить в ней неуверенность и страх. Но похитить Майлин?.. Что она вообще о нем знала? Понимала ли она вообще, что происходит вокруг? Она вообще что-нибудь понимала про мир вокруг? Этот образ: пойти в лес, ночью, лечь в снег, смотреть на небо между верхушками сосен, соскользнуть в черно-серое, поддаться и заснуть, навеки.
— Зачем ты это сделал? — спросила она, не оборачиваясь.
Она услышала, как Зако ставит пивную бутылку на столик.
— Я тебе нужен, Лисс, — сказал он почти дружелюбно. — Блин, только представь себе, что мы можем сделать. Вместе. — Он вдохнул в себя. Дважды. — Третья — тебе.
Она села рядом с ним. Схватила купюру, втянула, наблюдая, как последние частички порошка затягивались внутрь, почувствовала, как щекочет в ноздре. «Прояснить мысли, — подумала она. — Быть спокойной еще немного».
Зако схватил ее руки и прижал к своей ширинке. Она почувствовала, как под гладкой тканью брюк набухает. «Словно дрожжевое тесто», — подумалось ей.
— Мне надо в туалет.
— Давай быстрее, — промурлыкал он. — И прихвати «Амстель» из холодильника.
Она вытерлась и спустила, сунула обе руки в стекающую холодную воду. «Лисс», — пробормотала она себе под нос. Звучало это грустно. Как «клизма» и «вниз». В школе иногда ее звали: «Лисс, Лисс, слизь».
Она открыла шкафчик над раковиной. Нашла несколько маленьких голубых таблеток в конверте. Оторвала кусок туалетной бумаги, завернула в нее шесть таблеток, схватила стакан с зубными щетками и пастой и раздавила дном таблетки, перетерла их в тонкий порошок о раковину, упаковала в бумагу. На кухне она достала пиво, открыла бутылку. Всыпала туда порошок, стерла частички с горлышка. Осторожно перемешала.
