Прошло больше часа, когда она услышала, как с моста у Принсенграхт сворачивает мотоцикл. Через несколько секунд он остановился у входа. Он был один. Она удержалась, чтобы не рвануть через улицу и не вцепиться ему в куртку. Дождалась, когда он исчез. Дождалась, когда на кухне зажегся свет. Подождала еще чуть-чуть и позвонила.
— Что тебе надо? — спросил он, не поздоровавшись.
— Я поблизости. Иду домой. Решила заскочить.
Зако хрюкнул и положил трубку. Через две с половиной минуты она позвонила в дверь. Он ее впустил. Дверь на третьем этаже была приоткрыта. В прихожей пахло свежевымытым полом. К нему всегда приходили убираться девчонки, совершенно бесплатно.
Она остановилась посреди гостиной. Он сидел на диване с банкой «Амстеля» в руке, не отрывая глаз от экрана, где несколько футболистов носились туда-сюда, переругиваясь друг с другом. Не дожидаясь приглашения, она села. Он не смел спросить, что ее привело к нему. Видимо, воспринял ее появление как нечто само собой разумеющееся.
— Я здесь потому, что ты мне должен кое-что рассказать. Неделю назад ты мне показал фотку, в кафе «Альто». Моей сестры.
Он откинулся на спинку дивана, положил ноги на стол. Нехотя перевел взгляд на нее. Узкие губы поморщились, будто он удерживал улыбку.
— Твоей сестры, — повторил он небрежно.
Она могла бы рвануть на кухню, схватить хлебный нож, приставить к его горлу и угрозами выдавить признание. Силой она успокоила себя благодаря все еще сидевшему в животе холоду. Не дать ему сейчас взять верх. Если Зако возьмет верх, он ее уже никогда не отпустит.
— А у тебя есть… еще ее фотографии?
— Естественно, — оскалился он.
— Кто это снимал?
Он присвистнул:
— Этого ты не узнаешь, Лисс. Ты не узнаешь ничего.
— Ты пытаешься меня обмануть, Зако. Ты всегда был таким. Хочешь, чтобы поверили, будто ты знаешь и можешь намного больше.
Что-то в нем перещелкнуло.
— Слышал, что ты давненько не трахалась. Поэтому и пришла?
— Может, и так. — Она пыталась небрежно растягивать слова. — Но сначала расскажи мне про фотографии.
Он выпрямился и вытащил пакетик из кармана куртки:
— По дорожке на нос. Потом разберемся с нашими делами.
Она выдавила улыбку. Одна дорожка и перепихнуться. Как все может быть примитивно! Она сняла с себя куртку и свитер. Расстегнула юбку, осталась только в черных колготках и тонкой блузке, знала, что такая она ему очень нравится.
— Ты упряма, как ослица, — промурлыкал он.
— Не думала, что ты имеешь что-то против ослиц.
