Правда, вскоре в Акатуевской тюрьме оказались люди, которых нельзя было отнести ни к первым, ни ко вторым, хотя счастливыми их назвать не решился бы даже Лунин. Это были участники польского восстания. Они сражались за независимость своей Родины и отделение ее от России. Николай I утопил это восстание в крови, а большинство его участников отправил в тюрьмы. Однако свободолюбивые поляки организовали побег и добрались до Ангары, Лишь случайно они были настигнуты преследователями. Все они жестоко заплатили за стремление к свободе, а на долю их руководителя выпало самое чудовищное наказание: Петр Высоцкий получил 1000 ударов палками.
После того, как участники восстания немного поправились, их выслали в Акатуй. Там Лунин и познакомился с ними. Он увидел несгибаемых людей, готовых пожертвовать всем для достижения своих целей. Особенно Михаилу Сергеевичу понравился П. Высоцкий.
– Этот молодой человек – военнопленный, взятый с оружием в руках при защите своего поста, – писал Лунин, – а кто защищается таким образом против русских, тот заслуживает названия храброго. Однако он и трое его товарищей были преданы суду за намерение к побегу. Все были осуждены и испытали жестокое наказание – сквозь строй. Высоцкий при этом не издал ни звука. В числе испытуемых был и священник. Гнусность этого дела сложили на умственное расстройство высшего чиновника, но ничего еще не сделали к облегчению участи страдальцев. Они угасают, обремененные цепями в безмолвии казематов.
Пытаясь удовлетворить интеллектуальный голод своих новых друзей, Лунин давал им книги, которые переслала в Акатуй его сестра. Е. Уваровой удалось сделать это после страшных унижений и огромных взяток, зато Лунин смог читать любимых авторов – Гомера и Геродота. Произведения их были напечатаны на языке оригинала и Михаил Сергеевич в глубине самой мрачной из тюрем без специальных пособий выучил греческий язык.
Так вести себя мог только человек с поразительной силой духа. Да и физические силы были подстать: Лунин купался при 5 градусах мороза в ручье, который протекал неподалеку, поднимал 9 пудов одной рукой и рассчитывал, что еще долго будет портить кровь правительству, если только его не вздумают расстрелять или повесить.
Начальник тюрьмы Григорьев недоумевал. Он по опыту знал, что люди, попавшие к нему, обратно не возвращались: одни погибали от непосильной работы, другие – от несчастного случая. А этот беспокойный старик, как будто назло ему, продолжал жить. Правда, если всё хорошо подготовить, то он умрет и врачи засвидетельствуют, что смерть произошла от какой-нибудь естественной причины.
