«ЭТОТ ДОМ ОТСТОЯЛ ГВАРДИИ СЕРЖАНТ ЯКОВ ФЕДОТОВИЧ ПАВЛОВ»
С полным правом этот безвестный друг мог написать здесь имена и Черноголова, и Александрова, и Воронова, и Глушенко, и Сабгайды, и Степаношвили, и всех остальных бойцов нашего гарнизона, сражавшегося в доме до самого последнего дня. Мы отстаивали здесь нашу Родину, наше счастье, уверенные в том, что как бы ни тяжело было нам, мы победим…
Наша машина трогается. И я, пересилив боль, приподнимаюсь на локтях и через открытый задник санитарной полуторки смотрю на город и мысленно прощаюсь с ним.
* * *
Мне остается добавить немногое. Выписавшись из госпиталя, я пытался снова попасть в родную гвардейскую дивизию, но не пришлось — далеко на запад ушли к этому времени сталинградцы.
Меня направили в запасный полк и вскоре, как обстрелянного фронтовика, направили в артиллерийскую часть.
Подучившись, мы выехали на фронт.
Бой за Штеттин был последним боем, в котором я участвовал. [27]
В те же дни пал Берлин, и война закончилась нашей великой победой.
Вскоре я получил отпуск и поехал на побывку в родную деревню Крестовую, Валдайского района, Новгородской области. Понятно каждому фронтовику, с каким волнением я ехал домой, как тепло встретили меня односельчане. Больше всего рада была, конечно, моя мать.
Когда я вернулся из отпуска, командир полка вызвал меня и сказал:
— Езжайте в штаб, вас разыскивает генерал Чуйков. Поехал я в город, где стоял штаб. Являюсь куда надо. Адъютант доложил обо мне генералу.
За время пребывания в Сталинграде мне ни разу не довелось видеть прославленного командующего 62-й армии, в которую входила и наша гвардейская дивизия, но слышал о нем, о его бесстрашии и мужестве очень много. И вот теперь, три года спустя, я стою перед командующим.
— Товарищ генерал-полковник, гвардии старшина Павлов явился по вашему приказанию!
Генерал встал и поздоровался со мною.
— Так это ваш дом был в Сталинграде? — спросил Чуйков.
— Я его не строил, только занимал в нем оборону с 27 сентября по 25 ноября 1942 года.
— Долго же вас носило по волнам, пока прибило к нашим берегам, — сказал генерал.
— Воевал, товарищ генерал.
— Вижу. И неплохо, выходит, воевал, — улыбнулся генерал, глядя на мои ордена.
— Старался воевать по-сталинградски, товарищ генерал, — ответил я.
Генерал-полковник расспросил меня, про сталинградские бои, про командиров, про мою дальнейшую военную жизнь.
— Ну, хорошо, отдыхайте пока, старшина.
Несколько дней я жил в роте охраны штаба армии. Потом меня опять вызвали к генералу.
