– Булстроуд, – Тедди начинал заводиться, – пойми наконец: призраки бестелесны.
– Ага, но...
– Это исключено. Кстати, почему это Барон вообще к тебе прицепился? Он же наш призрак, слизеринский.
– Почему кто-то вообще... – Милли не договорила и отвела взгляд.
– Что? – спросил Гарри, но она пожала плечами. – Хочешь сказать, почему кто-то хочет меня убить? Без понятия.
– Прикалываешься? – спросил Тедди. – Полно людей, которым поперёк горла твое возвращение в волшебный мир, особенно если вспомнить, что ты сделал с Сам-Знаешь-Кем.
– И которого я даже не помню, потому что мне был тогда год от роду. И, между прочим, это он хотел меня убить.
– Чёрт, да знаю я! Однако, в Слизерине нет таких идиотов, чтобы попытаться расправиться с тобой, во всяком случае, в школе – ведь тогда, прежде всего, пострадают их семьи. Даже Малфой не настолько туп.
– Но я ему явно не нравлюсь.
– Это да... Он был бы не против, если бы ты вылетел из квиддичной команды ещё до отборочных, – Тедди бросил на Миллисент многозначительный взгляд.
Та вспыхнула:
– Не понимаю, почему это такой большой секрет! Я думаю, классно, что один из нас, первогодок, войдёт в команду. Сто лет такого не было. Я слышала, декану пришлось изменить правила специально под тебя.
Гарри нахмурился: очень ему нужны одолжения Снейпа!
Милли вздохнула:
– Малфой опять выёживался, типа место ловца ему гарантированно, ну я ему всё и выложила, – она скривилась и дёрнула плечом. – Извини, Гарри. Он был немного раздражен, узнав новости.
Гарри выдавил улыбку:
– Да ладно, Милли, все нормально. Рано или поздно он всё равно бы узнал об этом, правильно?
– Наверно...
– Может, он ещё и попадёт в команду… Флинт сказал, что у нас до сих пор нет второго загонщика.
Гарри даже хотелось, чтобы Драко взяли в команду – это хоть немного отвлекло бы внимание от него самого.
– Эй, ты знаешь, что твой папа тоже играл в квиддич?
– Правда?
– Ага. Я видела награды в Комнате почета. Он, конечно, играл за Гриффиндор, но я так поняла, очень здорово играл – они часто побеждали.
– Ты должна мне их показать, – у Гарри загорелись глаза; он так мало знал о своих родителях, что любые, даже незначительные, сведения были для него на вес золота. Он нервно облизал губы и спросил: – Там была фотография?
Милли покачала головой.
– Пара общекомандных снимков, но твоего отца на них нет.
Гарри подавил разочарование, но почувствовал, что внутри все оборвалось. Пока он рос, Дурсли ничего не рассказывали о его родителях, не считая той лжи об обстоятельствах их смерти, которую они ему скармливали. Так что Гарри почти ничего не знал. Он даже не представлял, как они выглядели – все фотографии в доме изображали тётю с дядей и Дадли.
