Следующим оказался Ратибор. Он поступил хитрее Равола — вырыл глубокую яму, забрался на дерево, затаился, ожидая появления преследователей, и если б не собаки, возможно, и сработала бы его задумка. Но вот псы... Разорвав на куски несчастного Равола — никто им в этом не препятствовал, наоборот, все, особенно Лейв Копытная Лужа, с азартом наблюдали за забавой, — собаки потянули носами воздух и бросились в чащу. Отроки-«волки» — Немил, Ловуш, Кипрен и Кроад — едва поспевали за псами. А те остановились недалече и принялись облаивать высокую сосну. Никому из отроков на сосну лезть не хотелось. Выход нашел Немил. Постоял, посмотрел на лающих псов, криво усмехнулся и, нырнув в кусты, стащил у кого-то из зрителей факел... Миг — и сосна запылала ярким пламенем. Скрывавшийся на ее кроне Ратибор еле-еле успел спрыгнуть на землю — и был тут же атакован разъяренными псами, да еще Немил исхитрился попасть тупым копьем ему в левый глаз. Ратибор бросился было к деревьям... но псы не дали ему добежать...
— Хорошо! — радостно кричал Лейв Копытная Лужа. — Вот это потеха! Эй, Немил, не забудь отрезать головы.
— Сделаем, господин, — с поклоном отвечал Немил, азартно раздувая ноздри. — Еще один остался. Видно, где-то на болоте укрылся.
— Ничего, собаки к болоту приучены, смело пускай! — смеясь, посоветовал Лейв.
Огонь с сосны быстро перекинулся на другие деревья, вокруг стало жарко, еще миг — и вот уже, казалось, пол-леса охватило бурное оранжевое пламя. Люди и кони сбились в кучу. Жалобно завыли псы.
— Что это у них там за пожар? — оторвав взгляд от священного дуба, озабоченно спросил Дирмунд.
Ильман Карась поднял глаза к небу, втянул широкими ноздрями воздух:
— И впрямь пожар, батюшка! Хорошо — ветер от нас. Вели пустить от ручья встречный огонь, княже, иначе можем не ускакать.
— Иди к воинам, распорядись, — согласился Дирмунд. — Я пока занят.
Он и вправду был занят — насаживал на небольшой, недавно вскопанный перед дубом кол отрезанную голову Всеволода. Кол был щедро украшен желтыми веточками омелы — священного растения кельтов.
Ильман Карась, поклонившись, поспешил к воинам, ожидающим у ограды капища...
А на болоте всем стало уже не до Вятши. Пламя бушевало совсем рядом, от нестерпимого жара пузырилась болотная жижа, змеи, лягушки и прочие гады стремительно улепетывали в глубь болота, затягивавшегося густым дымом. Кашляя от дыма, Вятша пополз в ту же сторону, даже случайно придавил локтем большую гадюку, толщиной с руку, та недовольно зашипела, но не укусила, — видно, не до того было. Обжигая живот в нагревшейся от пожара воде, Вятша полз всё быстрее, уже не особенно-то и смотрел, что перед ним — зыбкие кочки, полусгнившая гать или гиблая трясина. Он и сам не заметил, как начал тонуть, погружаясь в липкую грязь. Сначала затянуло ноги — всё-таки зря отрок попытался встать, чтоб хоть немного осмотреться. Встал, и вот уже не ступить дальше ни шага! Вятша вытянул руки, пытаясь дотянуться до чахлого деревца, — и не смог, чувствуя, как трясина заглатывает его больше. Вот уже по грудь, вот — по горло... И тут отрок неожиданно успокоился, сложил руки — смерть так смерть. Главное — его тело не достанется князю... а значит — и Крому.
