Помолчав немного незнакомец произнес:
- Уже поздний час. Вам не следовало бы выходить из дома одной.
Такую фразу можно было сказать после полуночи молоденькой девушке в какой-нибудь деревушке Новой Англии. Но здесь! Его слова показались ей нелепыми.
- Знаете, я ведь уже не ребенок.
- Вы женщина... Любой апач был бы рад встретить в темноте молодую женщину.
- Я не боюсь.
- Страх - не так уж бесполезен. Он спас множество человеческих жизней. Страх готовит человека к опасности.
- Как вы оказались тут? Я имею в виду - в этом месте? Почему вы остановились?
- Мой конь сказал мне, что вы рядом. А еще - что вы женщина.
- Невероятно.
- Почему же? Мой конь знает запах индейцев и терпеть его не может. Зато он любит женщин, потому что его вырастила одна леди, которая его обожала. Я искал вас. Когда саврасый остановился, я понял, что неспроста. Он проявлял любопытство, а не испуг, и смотрел на вас, подняв уши, поэтому я догадался, что передо мной белый человек. Будь то лев или волк, конь показал бы это: либо испугался, либо вознамерился ринуться в драку; а индейцев он так боится, что отпрянул бы в сторону. Но к вам он хотел идти, и я догадался, что вы женщина.
- Вы сказали, что искали меня?
- Я нашел ваш фургон и считал, что вы должны быть неподалеку.
- Вы, наверное, голодны?
- Признаться, да.
- Мы можем предложить вам пищу, но не более того.
- Подождите... У меня еще будет время поесть. Но когда мне еще доведется поговорить с женщиной ночью?
В холодном синем небе метались летучие мыши. Череда разрозненных темных облаков затянула звезды, и человек в седле исчез в непроглядной тьме.
- Мы уже видели вас сегодня, - сообщила Мириам, словно желая проверить, тут ли он еще.
- Значит, это вы были на горе.
- Да... и еще мы видели апачей.
Он не стал объяснять, как умудрился удрать от них. И Мириам оценила его скромность. Достаточно того, что он здесь, значит, ему как-то удалось провести индейцев. Правда, причина его появления в пустыне оставалась невыясненной. Любопытство так и подмывало ее спросить обо всем напрямик. Но она выжидала, понимая, что он сам расскажет, когда придет время.
- А мы-то думали, что скрыли следы.
- Я жил среди шошонов и племени "проколотых носов". - Он замолк, чтобы затянуться, а потом концом сапога затушил окурок и втоптал его в песок. Отпечатков и вправду не осталось, но не все следы лежат на земле.
Где-то за горами взошла луна, по небу над острыми зазубренными вершинами разлилось бледное сияние, а по земле поползли длинные черные тени. По мере того, как из серебристого марева поднималась луна, с каждым мгновением темнота их становилась все глубже и объемней. Среди ветвей кедров и меските легонько зашуршал ветерок, но тут же замер, словно решив не утруждать себя такими пустяками.
