- Повторяю, - скучным голосом продиктовал незваный гость. - С этого числа писать цифру...
Опять сказал - какую. И тут ему задали еще один вопрос - вполне бессмысленный, конечно: а что сказал бы этот списанный отныне миллион, случись ему подняться из братских могил?
Плюгавец поднял голову, весь подобрался и произнес дословно следующее:
- Это было бы крайне нежелательно.
Интересно, каково-то он поживает теперь, что рассказывает внукам.
В те годы я думал, что государство пускается на такие фокусы из цинизма, из скверного озорства. Воюет с правдой (само не зная, какая она) просто назло народу: вот тебе, любознательный! получай нарисованный шиш! а много будешь знать - скоро состаришься. Недаром специальность, которой обучали в университетах журналистов и филологов, именовалась так жизнерадостно: дезинформатор широкого профиля. И с каким азартом ею многие овладевали!
Теперь смотрю, как и полагается в мои лета, добрей и безнадежней. Даже нахожу в этой неистребимой привычке к так называемому вранью нечто трогательное. Какую-то, что ли, галантность, деликатную бережность. Герои Тургенева так обращались с кисейными барышнями: в их присутствии - ни слова о свинцовых мерзостях жизни. Тем паче - о привидениях или, Боже упаси, о мертвецах: чего доброго, завизжит, институтка невинная, не то и в обморок грянется, колотя пятками по паркету; возись потом с ее шнуровкой, растирай одеколоном виски... Такое романтическое отношение начальства к народу заслуживает скорее похвалы.
Вот только - стоит ли так беспокоиться? По-моему, с нами можно бы и попроще. Барышня все-таки видывала виды, знает, в чем штука. И уж во всяком случае ни от какой цифры - уверяю вас, - не сбледнеет.
Ну, проговорился военный паталогоанатом журналисту, что через его морг-лабораторию (известную, 124-ю, в Ростове) прошло за три последних года две с половиной тысячи неопознаваемых солдатских тел. Ну и что такого чрезвычайного случилось? Медицинского этого полковника тоже можно понять, если хоть краешком ума вообразить ежедневную его работу - нескончаемую возню с фрагментами, разговоры с матерями убитых... Приустал, очень возможно, полковник. Пожалеть его надо. Наградить - ведь несомненный герой: вон скольких отвел от безымянной могилы. Отпуск ему дать и путевку в самый лучший санаторий. Потому что необходим, как бесценного опыта профессионал.
А ему вместо всего этого - волчий билет, непочетная отставка под неумным предлогом. Заодно и лабораторию распыляют.
