22/7/2002
Рекламу осилят Идущие Вместе
В столице шум, гремят витии - про возмутительно неприличное творчество Владимира Сорокина. Прокуратура заводит дело, издательство подает встречный иск, подростки клянчат у родителей денег на книги.
Зависть и жалость сокрушают меня, жалость и зависть. Завидую - конечно же, Владимиру Сорокину. Боюсь, никогда мне не дождаться, сколько бы ни работал, не добиться такой чести: чтобы мои тексты настолько - до исступления - разозлили глупцов. По-моему, она Владимиру Сорокину досталась не по заслугам - но это, скорей всего, тоже зависть нашептывает.
А жалость - вот к этим самым бедным глупцам (или как еще назвать людей, требующих смертной казни - для романа! и рвущихся при этом в добровольные, самодеятельные книжные палачи?).
Как, наверное, потешаются над ними так называемые Идущие Вместе: до чего же легко превратить в заводного попугая - бывшего советского человека, особенно старика! Почти все, чему верили, оказалось ложью, - а жажда правоты снедает по-прежнему: только укажите, кого заклеймить! Выпишите несколько цитат - и завопят с горящими под катарактой глазами: как это можно - такое сочинять? кто разрешил? не потерпим! под суд! под нож!
Если бы им хоть немножко заплатили - было бы не так за них обидно. Если бы, например, Идущие Вместе расщедрились: каждому савонароле - по книжке Владимира Сорокина (сдал ее в букинистический - вот и прибавка к пенсии, внукам на фрукты), - но комсомольские денежки любят счет, а энергия глупости, как всем известно, самая дешевая в мире, дешевле ветра.
Так что всем заинтересованным все вожделенное досталось практически бесплатно: политиканам - какая-никакая реклама, писателю - скандал (надежный заменитель славы), издателю тоже, наверное, что-нибудь перепадет.
А все потому, что прессе не о чем пошуметь. Течение событий словно прекратилось. Аварии да стихийные бедствия выручают репортеров, - а что прикажете делать обозревателям культурной жизни?
Прежние-то клоуны утихомирились; некому кричать кикиморой; не собрать уже команды, способной, как в прежние времена, собственными телами выложить на площади название животворного органа; упитанные грантами да премиями, вчерашние гении мирно стареют, не поставляя сенсаций, ни даже просто новостей.
А тут вдруг - такой пассаж! Эротическая сцена между Хрущевым и Сталиным! Поруганы разом и чудо, и тайна, и авторитет. На карте - свобода поэтического вымысла. Интеллектуалы всласть и всерьез дискутируют - большой художник этот Владимир Сорокин - или не такой большой. Гуманисты в один голос: какого бы ни был размера - руки прочь от искусства! Либералы подсказывают: если руки все-таки чешутся, сожгите лучше "Майн Кампф", новое роскошное издание...
