— Все, торговец, сделка состоялась. А теперь — говори!
— Но зачем тебе нужен Храм? Когда-то вы все лишь потешались над нашими рассказами, а теперь вдруг одумались. Почему?
Микал цеплялся за любые отговорки, и хранитель вдруг отчетливо понял, что эта тайна — единственное, что осталось важного в жизни бродяги, что придавало ей какую-то ценность, смысл, просто поддерживала эту жизнь. Жестоко отбирать у старика последнее. Но ведь Вазил не для себя старается! Не может он из-за жалости к одному погубить всех.
— Не твоего ума дело, — отрезал хранитель. — Рассказывай!
— Да ты ведь все равно не дойдешь!
— С таким проводником, как ты — дойду. Или пошлю кого-нибудь вместо себя. Хотя бы сына.
— Но ты хотя бы объясни, что собираешься делать в Храме.
Что ж, пожалуй, об этом ему можно рассказать. Крохотное утешение за утрату великой тайны. Ладно, пусть слушает:
— Я хочу вернуть людям надежду, — торжественно заявил хранитель. — Хочу, чтобы Сила оставалась в мире всегда. И я знаю, как этого добиться.
Теперь уже рассмеялся торговец. Но совсем не так, как ранее сам Вазил. В голосе старика не было ни мощи, ни уверенности. Надежды в нем не было. Только усталость и горечь.
— Как добиться? Помолиться Создателю, чтобы он вернул Силу? Ты думаешь, Стип не пробовал? Он, может, потому и помер так рано, что убедился: Создатель, даже если он и существовал когда-то, если это он даровал нам Силу и помог прогнать тех, кто жил здесь до нас, давно уже ушел из этого мира. А теперь и Сила отправляется за ним следом. И ты думаешь, что твоя молитва ее остановит? Мы ведь даже не знаем, какими словами следует обращаться к Создателю!
— Это ты не знаешь, а я знаю! — хранитель не смог удержаться от хвастовства. Должен же хоть кто-нибудь оценить проделанный им труд. — Пока ты бесцельно бродил по Пустошам, я готовился к разговору с Создателем. Иногда даже пренебрегая повседневными заботами очага. Напрасно ты думаешь, что я не поверил Стипу. Поверил и запомнил его рассказ слово в слово. И про загадочные надписи на стенах Храма — тоже запомнил. Даже попросил Выдумщика начертить на песке несколько таких знаков. А потом долгие годы выискивал или выменивал у торговцев старые черепки и таблички с этими значками. Немного их сохранилось среди руин, и почти все они перебрались в мои руки. И теперь я могу прочесть их. Могу даже говорить на их языке.
— Но это же язык Бывших! — удивленно прошептал старик. — Разве можно на нем обращаться к Создателю?
