Наверное, мы все умрем скоро. Но сегодня я — и мои собратья — еще можем передвигаться, еще можем думать и разговаривать. Я еще могу корябать бумагу, и у меня даже есть нож, я чиню им карандаш и пишу.
Солнце выглянуло на второй день. С третьей попытки я сел, с пятой попытки — воздвигся вертикально. Вокруг меня простиралась плоская серо-коричневая равнина. От слабости я не мог идти, но надо было двигаться, и я пополз, думая о том, как найти еду и воду.
Мне снова повезло.
Прежде чем продолжить, я объясню, что такое «пищевая поляна». Предположим, что ураган разрушает большой продуктовый магазин, или склад, или что-то в этом роде. В воздух поднимаются консервы, упаковки с хлебом, бутыли с питьевой водой. Ураган несет облако из банок и бутылок. Все упаковки — примерно одинакового веса и объема. Меньшая часть рассеивается, большая — падает, покрывая пространство в несколько сотен квадратных метров. Если вы в первые дни новой истории оказались поблизости от такого места — вы и есть выживший.
Все мы были обессилены и измучены. Никто не мог ходить. Полуслепые, оглохшие, изломанные и ободранные, мы были способны только ползти, подобно червям, погружая руки по локоть в остатки, обломки, обрывки и осколки. Те, кто попал на «пищевую поляну», кто откопал уцелевшую пластиковую флягу с водой, пакет с сушеной рыбой, или замороженными овощами — тот сумел в конце концов восстановить силы.
Утолив жажду и насытившись, я получил энергию и всю ее потратил на то, чтоб выкопать новую воду и пищу.
Впоследствии «пищевые поляны» мы угадывали по запаху гниющего мяса и по огромным роям мух, — сначала черных, маленьких, а потом огромных, навозных.
Понятно, что день ото дня субстанция под моими ногами — назвать ее «землей», или «почвой», было бы наивной глупостью — постепенно превращалась именно в навоз.
Однако я забегаю вперед.
Вечером второго дня я откопал зажигалку, зажег свой первый костер, и на огонь ко мне из мрака вышел человек. Я не испугался. Незнакомец не мог причинить мне вреда. Мы оба едва двигались. Я протянул ему бутылку алкоголя. До урагана, как помнят многие, алкоголь часто продавался в бутылях прочного стекла; я нашел несколько целых емкостей и одну даже вылил на себя, обтерся, чтоб избежать попадания заразы в мелкие раны, ссадины и царапины. Человек сказал, что ничего не помнит. Своего имени не назвал. Выпил ровно половину бутыли и уснул. Утром я обнаружил его мертвым. Впоследствии я встретил еще несколько таких же несчастных: внешне крепкие, они имели разнообразные внутренние ушибы, кровоизлияния; нервный шок придавал им сил, они могли ходить, разговаривать и даже шутить — а потом внезапно умирали. Когда тот, первый незнакомец умер, я ощутил раздражение. Мне хотелось поговорить с ним, обсудить произошедшее. Выкапывая могилу, я ругал его. И с тех пор взял за правило сразу же, после первой приветственной фразы, подробно расспрашивать каждого выжившего обо всем, что он помнит, а главное — о возможных причинах урагана.
