— Ну она, правда, сначала на Север поехала. Ну, чтоб мужа себе там найти… А он с нашего города оказался. Вот они, значит, приезжают. У него мать прямо такая интеллигентная. По дому ничего не делает…
— Вроде нашего, — вставил отец.
— Коля! — укоризненно сказала Рита.
За окном загудел, загремел колесами тепловоз. Он был без состава и проехал быстро. Рита подождала, пока шум стихнет, и продолжала:
— Вот, целый день музыку слушает, книжки читает. Передают какую-нибудь симфоническую музыку, она спрашивает у невестки: что это? Ну, та, конечно, не знает. Вот свекровь ей и объясняет, что это такой-то композитор, это такая-то музыка. Ну а той надоело, она женщина простая, работящая… Вот… Однажды свекровь спрашивает про музыку, по радио передавали: "Что это, Милочка?" А она нарочно так отвечает: "Это ария Бизе из оперы Хозе!"
— В твои годы я не такой был, — перебил Риту отец, обращаясь к Сергею. — Что ты за мужик, не пойму… Ни выпить… Что ты за юбку-то ее держишься?
— Папа, прекрати! — сказала Вера.
— Мужик дома во какой должен быть! — Он стукнул кулаком по столу. Зазвенела посуда.
— Коля, чего ты?! — всполошилась Рита.
— Ладно, хватит, — Сергей встал. — Я пошел спать, Вера.
— Зятек, родненький, золотко ты наше! — бросился за ним Николай Семенович.
— Папа!
— Что ты встреваешь! Он же бросит тебя, дуру!
— Коля! Перестань! — просила Рита.
Не обращая на них внимания, отец пытался заставить Сергея вернуться к столу.
— Иди поцелуйся с ним. Нош ему целуй, что спит с нашей дочерью! — орал он.
— Хватит! Перестань! Перестань! Сережа, и ты… — Рита не успела договорить, потому что Сергей завернул отцу руку так, что тот весь обмяк от боли, затащил его в ванну и запер там.
— Тут сиди, козел! — Он хлопнул по двери ладонью, вернулся за стол, налил себе самогона из бутылки из-под джина.
Отец орал в ванной. Сергей выпил, посмотрел на испуганно молчавших Риту и Веру, спросил:
— Что, может, милицию вызвать?
Вера выключила магнитофон и стала собирать со стола.
— Открой, падла, кому сказал. Гондон штопаный!.. — вопил отец. — Все на меня! Суки! Хлеб мой жрете — и на меня же!.. Верка, сучка, открой!
Вера отнесла грязную посуду на кухню, сложила в мойку. На пол упал длинный кухонный нож, она подняла и бросила его на стол.
Казалось, воздух в доме начал тяжелеть, давить ей на голову, на плечи так сильно, что даже уши заложило и глотать стало трудно.
Сергей и Рита молча сидели в комнате.
— Я вас всех разнесу! Верка! Стерва! И мать твоя, сука такая же!.. — Раздался грохот, и отец умолк.
