— Непохоже, чтобы тут водились куры, — заметил Шарки.
Они двигались резко. Они двигались быстро. Они неожиданно выскочили из-за угла. Эверетт заметил три темных, низко скользящих над землей тени, и тут же рядом прогремел выстрел Шарки. Дальше Эверетт действовал, не рассуждая. Передернуть затвор, снять с предохранителя, прицелиться, нажать на курок. Отдача едва не сшибла его с ног, но дробь отбросила нападавшего назад. Оставшиеся двое приближались. Эверетт замешкался. Шарки выхватил дробовик. Два резких хлопка подняли с деревьев стаи птиц.
— Как дела, мистер Сингх?
— Нормально.
Он стрелял, он убил. Убил, не задумываясь.
— Хороший выстрел, сэр.
Эверетт приблизился, чтобы рассмотреть, кого он убил. На близкой дистанции дробовик — устрашающее оружие, поэтому тела были сильно изувечены, но, по крайней мере, принадлежали существам из плоти и крови. Собакам, жилистым, оборванным и голодным. Лисья морда одной напоминала терьера, уши другой выдавали овчарку. Третья, крупнее прочих, судя по кучерявой шерсти и висячим ушам, при жизни была пуделем. Впрочем, все трое гораздо больше походили на своих предков — волков.
Черная жидкость, сочившаяся из глаз, ушей и ноздрей терьера, образовала лужицу. Лужица двигалась, бурлила, словно рой насекомых, на глазах меняя форму. Это была не кровь. Эверетт отступил назад. Теперь жидкость вытекала из-других собак, очень осмысленно сливаясь в один поток. Вскоре озерцо кипящей черноты окружило труп терьера.
— Назад, мистер Сингх, — сказал Шарки. Эверетт отступил от копошащейся черной массы. — Сможете перезарядить?
— Смогу, сэр.
— Так не медлите!
Эверетт вставил патроны в патронник. Шарки держал оружие наготове в обеих руках. Теперь поверхность озерца бурлила, образуя объемные формы: крохотные ладошки, лисьи головы, птичьи крылья, открытые пасти. Жидкость, задрожав, приняла форму собачьей морды — и снова растеклась по земле. И снова приняла форму: волк, пес из ада, черный, громадный, готовый пожрать все на своем пути.
— «И на челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным».
Шарки выстрелил, Эверетт замешкался лишь на мгновение. Пес взорвался фонтаном брызг. Теперь чернота капала с веток, пятнала фасад дома, стекала ручьями с брошенной «Ауди».
— «И очистит сынов Левия, и переплавит их как золото, и как серебро».
Капли сливались в ручьи, ручьи — в потоки, потоки устремлялись к мертвому терьеру. Поверхность лужи пузырилась, по ней пробегали волны, затем чернота вздрогнула и вытолкнула из себя адского пса.
