Никакого зазора между мыслью и действием. Эверетт Л зафиксировал взгляд на противнике в соседнем лабиринте, навел прицел и выпустил последний наноснаряд. Снаряд вылетел из ворот и, повинуясь мысленному приказу, развернулся и влетел в соседние ворота. Эверетт Л успел заметить на экране расширившиеся от ужаса глаза Шарлотты Вильерс, затем она бросилась на пол. Решила, что я целился в тебя? Ты узнаешь правду через три, две, одну секунду… Взрыв отразился от стен. Шарлотта оглянулась. Ей хватило беглого взгляда, чтобы понять. Она вскочила и бросилась к воротам своего лабиринта, Эверетт Л устремился к своим, но последнее усилие истощило его, и, опередив его на два шага, Шарлотта первой выскочила наружу.
Она стояла рядом со своим двойником, переводя дыхание. Ее чувства с легкостью читались на лице. На нем не было радости, только ненависть. Я спас тебе жизнь, подумал Эверетт Л. Теперь ты у меня в долгу, а ты не любишь быть в долгу. А заодно и меня.
Он мысленно отключил лазеры и закрыл оружейные отверстия, вживленные в тело мадам Луной. Теперь у него был враг.
Серебристый иней лежал на шпангоуте и опалубке из карбоволокна. Изо рта, замерзая на лету, шел пар. Эверетт аккуратно стер ледяные кристаллы с экрана «Доктора Квантума». Одно неверное движение, и прощай, код. Дни кропотливой работы, когда с каждым часом температура падала все ниже — прижимистый Макхинлит пытался сберечь последние крохи энергии, — пойдут насмарку. А ведь он даже не поручится, что код верен, что непослушные пальцы не подвели. Однажды в школе учителю физкультуры пришла в голову мысль устроить футбольный матч в последний учебный день перед рождественскими каникулами. Мокрый снег, принесенный гренландским циклоном, валил почти горизонтально. Через десять минут пальцы так занемели, что Эверетт перестал ощущать ладонями мяч. Подача с ноги или кулаком, бросок корпусом в глубину ворот — все, на что он был способен. Наконец физкультурник смилостивился и дал финальный свисток. Дома под душем Эверетт едва сдерживал слезы, пытаясь разогнуть пальцы под горячими струями воды.
Сейчас было гораздо хуже.
Эверетт подышал на пальцы правой руки, возвращая им подвижность. Наконец-то. Изматывающая, нудная работа, лишенная страстей и озарений, которые примирили бы его с переутомлением и голодом, завершена. Ничего похожего на ту ночь — от нее Эверетта отделяли две вселенные, — когда он превратил Инфундибулум в карту. Теперь он просто преобразовал один код в другой, чтобы заставить Инфундибулум заговорить с прыгольвером. Для настройки нужен еще день или хотя бы несколько часов. У Эверетта было двадцать минут — фора, отделявшая Сен и Анастасию от того, что гналось за ними, чем бы оно ни было. Радар Шарки засек три объекта: два маленьких, один большой и очень быстрый.
