— Смешно. Просто Оскар Уайльд и его лавры. — Он встал и подошел к окну посмотреть на сад.
— Жимолость надо обстричь. — Повернувшись вполоборота, он посмотрел на нее.
— Стоп! Вот так, замри. Не двигайся.
Его силуэт в тени, полуосвещенное лицо, развернутое к ней тело — все выражало напряженное внимание, как будто он услышал незнакомый звук или увидел что-то необычное там, где совершенно этого не ожидал.
— Можно посмотреть твои картины? Я знаю, у тебя их в тайных закромах уже много.
— Не в тайных. Но вообще-то, нельзя.
— В тайных, в тайных. А почему нельзя? У тебя там наверняка на целую выставку.
— Не будь смешным. И вообще, помолчи! Замри. — Наклонившись к листу, она боковым зрением уловила, как он корчит ей смешные рожи. Патрик вел себя точно так же, когда она рисовала его. Наверно, неспособность посидеть спокойно хоть пять минут как-то связана с уровнем тестостерона. Ее взгляд упал на волосы Уилла, на лоб, от которого волосы росли беспорядочно, словно джунгли; она улыбнулась и, высунув от усердия язык, попыталась передать в рисунке их буйство. Волосы Патрика были мягкими, тонкими, он носил прическу с левым пробором. Она помнила, как рисовала их: движения ее руки были плавными, длинными, как волна. Помнила, как он откидывал их с лица, как не мог усидеть на месте, пока она его рисовала. Он всегда ворочался, даже во сне, словно никогда не мог успокоиться. Никогда, пока не…
— Ш-ш-ш! — зашипела она на Уилла.
— Что? — нахмурился тот. — Я не издал ни звука.
Они сделали перерыв. Уилл рассказал ей, как странно ему смотреть на нее, когда она, рисуя, глядит на него.
— Ты смотришь так пристально, но в то же время словно сквозь меня. Твои глаза одновременно видят и не видят меня.
— Не принимай близко к сердцу. Рисование, оно такое. Ты становишься для меня просто лицом, просто телом, ты перестаешь быть Уиллом, мужчиной, которого я знаю и которого… ну, и так далее.
— Извините? И так далее? Говори по-английски.
— Готов еще позировать?
— Что, не можешь выговорить? Даже в разговоре?
— Что не могу — слово на букву «Л»? Конечно, могу. Не будь дурачком.
— Слово на «Л». Это-то я и имел в виду. Для тебя любовь — всего лишь слово на букву «Л».
— Я тоже шутки понимаю, спасибо.
— Это не шутки. Попробуй, вдруг у тебя получится. Я тебя л-л-л — нет, ты права, это невозможно выговорить. — Он сложил руки на груди.
— Иногда ты такой приставучий. Просто большой ребенок. Невероятно, что это, — порывшись в пенале, она достала чистую резинку, — мужчина, которого я знаю и люблю.
