Он отпустил ее, но тут же снова взял за руки.
— Нет, не неожиданно. Я думал об этом еще до того, как впервые поцеловал тебя.
Поймав выражение ее глаз, он добавил:
— Ты так на меня смотришь, как будто я — зубной врач. Не паникуй. Я не стану тебя торопить. Просто хочу тебе сказать, что мечтаю провести с тобой остаток жизни.
Остаток жизни. Это сколько? По крайней мере, лет сорок или пятьдесят? Или десять, или пять? Или всего год? Три недели? Если бы можно было знать точно.
— Ничего, ты сразу образумишься, когда я перееду к тебе на пять дней кряду.
— Комнаты сдаются? — С портпледом в руках Белла стояла на ступеньках дома Уилла.
— Конюшни заняты, молодая мисси[25]. Придется взять вас в комнату к хозяину.
— Глаза твои бесстыжие! Впрочем, рада видеть, что мастерства ты не растерял.
— Заходи, заходи. — Уилл взял у нее из рук бутылку вина и перевязанную ленточкой коробку трюфелей. Большой обеденный стол был покрыт новой яркой скатертью в клетку. На нем стояла керамическая ваза, полная душистых белых роз и зеленых веточек, все из сада Уилла. Белла наклонилась понюхать один из бутонов и вздохнула от удовольствия. Уилл театральным жестом открыл кухонный шкафчик: чай с ароматом черной смородины, ее любимый.
— А еще, смотри… — И он потащил ее дальше в дом, полный удивительных преображений. Из прихожей исчезли бачки для стекла, бумаги и прочих отходов для переработки, о которые она все время цеплялась чулками, — теперь они были убраны в подозрительно чистый чуланчик под лестницей. У кровати тоже стояли цветы в голубом стеклянном бокале. На аккуратно сложенных полотенцах лежало маленькое мыло — из гостиницы. А на подушке ее ждала обернутая в фольгу шоколадка.
— Не стоит меня так баловать. Еще привыкну.
— В этом-то и состоит мой гениальный замысел.
Он смотрел, как она распаковывает вещи, то и дело предлагая ей вешалки, освобождая для нее еще один ящик, сдвигая в шкафу свою одежду, чтобы она могла повесить свои платья.
— Ты знаешь, я к тебе не переезжаю. Это всего на пять дней, так что расслабься.
— Хорошо, дорогая. А ты привезла свою маленькую пижамку? Положить под подушку?
— Нет у меня никакой пижамки. Зато я чуть было не привезла мою растянутую футболку с надписью «Я пью, следовательно, я мыслю» и нарисованной на ней бутылкой лагера.
— Я всегда знал, что ты для меня слишком умна и изысканна.
— Да уж. И пусть никто не говорит, что и в забеге «Модные ночные рубашки» я тоже отстаю. Эта футболка мне бесплатно досталась, от рекламного агентства, где я тогда работала. Она особенно стильно смотрится в ансамбле с моими толстыми лиловыми перуанскими носками.
