Пирожные меня не подвели, оказавшись такими же сказочно нежными и невообразимо вкусными, какими я их помнил. Я был так увлечён своими вкусовыми ощущениями, что не поднимал глаз от тарелки, пока она не опустела. И только потом взглянул на своего спутника, который тоже успел отодвинуть свою тарелку.
А Робертсон разглядывал меня. И, видимо, уже довольно давно.
Я неожиданно смутился. Вот уж чего я точно не собирался делать этим вечером…
- Почему вы так на меня смотрите?
Тот серьёзно ответил:
- Жду, когда подействует.
- Что подействует? Опять веритасерум? - хмыкнул я.
- Зачем же, - он не улыбнулся. - Амортенция.
- Че… чего? - я едва не поперхнулся. Этого мне только не хватало!..
- Люциус, вас так приятно пугать, - невозмутимо отозвался он. - Вы настолько убеждены, что всем вокруг хочется затащить вас в постель?
- А зачем вы меня на ужин пригласили? - спросил я вместо ответа.
- Чертовски надоело, знаете ли, ужинать одному.
Это прозвучало куда более откровенно, чем если бы он признался мне в мгновенно вспыхнувшей страсти. Но спустя мгновение он добавил с лёгкой снисходительностью, ломая впечатление:
- И потом, не деньги же с вас было брать, в самом деле.
- Значит, я вам не нравлюсь? - уточнил я.
- Ммм… Ни капли, - помотал он головой. А у глаз смешливо брызнули морщинки. - Вы только не расстраивайтесь, Люциус, но я предпочитаю женщин.
- И что, никаких исключений? - от облегчения я перешёл к совсем уже наглым заигрываниям. И расстегнул две пуговицы на высоком воротнике мантии. Не ради соблазнения - просто стало жарко.
- Ну, разве что ради вас… - задумчиво предположил Робертсон, но мне уже надоело пугаться каждого его слова.
- Ради меня не нужно, я не стою таких жертв. А почему вы не женились?
- И действительно, почему… - пробормотал он. - А я женился. Давно ещё, почти сразу после школы.
Кольца на руке нет, да ещё утверждает, что надоело ужинать в одиночестве… Никак не тянет на счастливого семьянина. Неужели горячо любимая супруга умерла, а я умудрился опять ляпнуть бестактность?
- Но это был на редкость неудачный брак, - продолжил Робертсон, глотнув вина. - Мы как-то быстро выяснили, что терпеть друг друга не можем, так что, когда жена сбежала, я был почти неприлично счастлив. Мне стоило большого труда не выдать этого своей сияющей физиономией тем людям, которые считали своим долгом жалеть меня и утешать.
- А вы на Гриффиндоре учились? - спросил я по какой-то непонятной ассоциации.
Робертсон хмыкнул.
