Лорд легко удерживал его за запястье, другой рукой не переставая вычерчивать какой-то узор на его коже. Сильный, властный мужчина; теперь Рабастан хорошо это понимал.
«Люциусу нельзя… такое, - первое что подумал он, когда боль в предплечье начала постепенно угасать, позволив ему вновь подняться на ноги. - Люк тысячу раз прав - это не для него».
- Как тебе нравится мой подарок? - требовательно спросил Тёмный Лорд, выпуская его руку.
Рабастан решился взглянуть туда, где ещё совсем недавно полыхала дикая боль, заставляя забыть обо всём. Теперь там чернел чёткий рисунок: череп и змея, выползающая из его рта.
- Мой лорд… Что это значит? - решился он спросить.
- Это значит, что теперь ты всегда услышишь мой зов, как бы далеко не находился. Это значит, что теперь ты - один из Упивающихся Смертью.
- Мой лорд?.. - переспросил Рабастан.
- Да. Срок Рыцарей Вальпургии вышел, теперь нам пристало носить другое имя. А этот знак ты ещё увидишь сегодняшней ночью.
* * *
- Morsmordre!.. - прокричал Макнейр, устремив палочку в небеса, и над крышей дома, в котором осталось лежать четыре безжизненных тела, вспыхнула Тёмная Метка.
Рабастан недоверчиво переводил взгляд со знака, переливающегося в ночном небе, на свои слегка трясущиеся руки, до сих пор не в силах поверить, что это с его губ слетело Непростительное заклятие; с кончика его палочки сорвалась зеленоватая вспышка, убившая одного из четверых. Это в его груди сейчас растёт чёрная дыра с ледяными краями.
С остальными расправился Макнейр - без промедления, без жалости. Деловито и аккуратно. Профессионально, словно изнутри кто-то шепнул Рабастану нужное слово. Тёмный Лорд ведь говорил Люциусу, что у него есть специальные люди для убийств…
Нет, только не Люк, снова думал Рабастан, пока Макнейр, взяв его за плечо, задавал направление аппарации. Малфой не должен знать всего этого. Его руки слишком белы для крови. И для клейма…
Аппарировали они к самому крыльцу дома Алленов, и, едва успели переступить порог, как Повелитель вышел им навстречу.
- Как всё прошло, Уолден? - спросил он у Макнейра.
Тот бесстрастно наклонил голову:
- Я сделал всё, что вы приказали, мой лорд.
- Как Лестрейндж? - вопрос по-прежнему был обращён не к нему.
- Очень хорошо, мой лорд.
- Я рад…
И ничто за этот бесконечно длинный день не пугало Рабастана больше, чем эта похвала.
Глава девятая. Люциус.
- А почему они белые? - полюбопытствовал я с недоумением.
Отец как-то удивлённо отозвался:
