- Ты думаешь, я не изучил профессорских повадок за… девятнадцать с половиной лет?
- Какой же ты старый, Северус, но почему же я так влюбился в тебя? Не знаешь?
- Ну… я выгляжу моложе своего возраста, у меня прекрасные волосы и да, красивые глаза.
- А ещё аристократическое черты лица, нос, словно сошедший с маггловских старо-французских монет и немецких гравюр эпохи Возрождения, эротичный рот и правильный овал лица. Всё, что требуется и мужчине, и женщине, чтобы влюбиться в тебя.
Странно, что я практически не замечал твоей мужественной красоты, будучи студентом.
- Просто тогда я редко мыл голову.
- А, да, это точно, а теперь ты похож с этой копной на Демона Люцифера. В тебе таится такая черномагическая сила!
- Ну, мне пора, Блейз. Где мы сейчас - в Лондоне?
- В Сен-Мари-де-Обижье.
- Это городок во Франции?
- Нет, одно из моих поместий, но, разумеется, во Франции. Я живу тут всё лето в компании домовых эльфов.
- Не подскажешь ли, как мне отсюда добраться до Лондона, я имею в виду, смогу ли я аппарировать?
- Не сможешь. Ты же сам себя не ощущаешь.
- А как это делаешь ты?
- Стихия ведёт меня. Видимо, ты тоже маг какой-то стихии, идущей на лёгкий контакт с Огнём. Воздуха?
- Ты прочти угадал, но мы никогда не будем в таких отношениях, чтобы я…
- Да брось, Северус, не хочешь - не говори. Пусть это будет твоей маленькой тайной, если для тебя так важен этот секрет. Я ничего не имею против маленьких секретов с твоей стороны, я же знаю, ты привык за четырнадцать лет… А вот об отношениях повторюсь - не зарекайся.
- За семнадцать, Блейз и, да, я привык свято хранить тайны, пока не доверюсь человеку полностью. Так как мне покинуть твоё имение?
- Просто прочти, можешь про себя, если и это - тайна, то стихотворение, что привело тебя сюда.
- О, вот это - не тайна.
И я читаю четверостишье Уитмена, за которое взялся в своё время, чтобы избавить полюбившиеся мне строчки от американизмов, и мне это тогда удалось.
А теперь я снова оказываюсь в своём саду, с еле пригубленной рюмкой коньяка в руке, но со вкусом поцелуя Блейза на губах, весьма странным и напоминающем мне о далёком детстве.
Вывод, который я делаю, кажется мне потрясающим - не применять неизвестную, но очевидную магию стихов, хотя должен был прийти к нему ещё два года назад, когда сначала чуть было не «заставил» утопиться Рема в озере, а потом, погнавшись за тонущим мороком, едва не утонул сам.
Я слезаю из развилки и ставлю рюмку в траву около ствола яблони, а сам лезу выше, чтобы проводить закатное солнце.
